Достаточно, чтобы понять важную вещь.

— Какую?

— Я поторопилась с замужеством.

Мантуров заскрежетал зубами, кадык нервно дернулся, в глазах гроза. Пускай. Его эгоистичному самомнению полезно пострадать.

Съезд гостей проходил под музыку камерного оркестра. Элита и столпы высшего общества страны. Автомобили пытались перещеголять друг друга в эксклюзивности, женщины — в роскоши, а мужчины — в ауре властности. Здесь пахло большими деньгами, влиянием и дикой конкуренцией. Смертельной.

— Готова, жена? — спросил Тимур, но уже положил мою руку себе на локоть. Сегодня наша задача сделать так, чтобы все поверили, что супруги Мантуровы воссоединились по большой любви. Нужно хорошо сыграть. Для моего мужа это не проблема: вся его жизнь игра и все вокруг актеры. Шекспир во многом был прав. В отношении циничных властителей мира сего — точно.

Гости все еще прибывали, но внутри уже было не протолкнуться. Нас постоянно останавливали: беседы ни о чем, фальшивые улыбки, оценивающие взгляды. Я отвечала ровно тем же.

— Сын, — Мантуров-старший поднялся, когда мы подошли к столу, торжественно накрытому и празднично украшенному. Мы сидели вместе. Неудивительно, но приятного мало. Свекр смотрел на меня холодно: без демонстративной неприязни, но и радости от моего присутствия не проявлял.

Чем я ему не угодила? Точно не знаю, факторов много, но, думаю, больше всего коробило, что сын пошел против его воли. Наверняка была выбранная кандидатка с большим приданым. Виктор Павлович, тут не на кого пенять: ваш сын плоть от плоти и характер от характера — наслаждайтесь.

— Ангелина, — произнес так, словно стекло зубами разгрызал, хотел приобнять по-светски, но я протянула руку для поцелуя, ткнула под нос обручальным кольцом. Я больше не робела перед ним. Смотрела прямо и жестко. Я научилась. Больше я не стремилась понравиться этим людям. Доброту и искренность они принимали за глупость и слабость.

Виктор Павлович скользнул губами по моей ладони. Я едва сдержала желание вытереть ее, но взглядом показала, что мне тоже мало приятного видеть его. Теперь мы оба знали истинное отношение друг к другу.

— Мне нужно в уборную, — светски улыбнулась. Хочу как можно меньше провести времени за этим столом.

— Я провожу, — Тимур обвил мою талию.

— Останься, сын, нам нужно обговорить дела. Сейчас пройдет Коротков… — это, видимо, очень важно. Взгляд, как гвоздями в крышку гроба. Моего почему-то.

— Позже, — муж не отступал, — мне нужно жену сопровождать, — и улыбнулся в свои белоснежных тридцать два зуба. — Чтобы не потерялась.

— Тимур! — Виктор Павлович напрягся, но мы уже отошли.

— Не маленькая, не потеряюсь, — шепнула между дежурными улыбками.

— Я не боюсь, что потеряешься. Боюсь, что не вернешься.

Спустя час мы слушали увертюру из оперы Моцарта «Свадьба Фигаро» и ждали официальной части открытия бала и выхода дебютантов. Мантуров с меня глаз не спускал, словно реально боялся, что сбегу, а может, что устрою какую-нибудь неожиданную каверзу. Сейчас он не мог меня просчитать, а этого Тимур не любил, поэтому предпочитал контролировать лично.

— Геля, привет! — меня неожиданно окликнули, когда дебютанты исполняли польку. — Тимур!

К нам спешили Марат и Полина Загитовы. Я слышала, что они опаздывают: она вроде бы только с самолета.

— Я очень рада тебя видеть, — обняла вполне искренне. — Вас вместе, — улыбнулась. Неужели Марат не поделился с женой подробностями? Держит свое твердое адвокатское слово.

— Я тоже рада, — ответила ровно. После развода я отсеяла всех из прошлой жизни, и Полину в том числе, хотя мы были подругами. Но и с Марьяной она общалась. Они обе в сфере эстетической медицины работали. Полина управляла сетью клиник в этой области и сама была дипломированным эндокринологом. На сегодняшний момент я предпочитала ни с кем из круга Тимура не сближаться.

— Как отец? — спросил Тимур участливо.

— Не очень, но борется, — грустно улыбнулась. — С нашими мелкими, — прижалась к Марату, — пообщался и ожил. В Германии предложили новую схему лечения, сложную, раньше папа отказывался, но теперь решил, что рано еще уходить.

Марат поцеловал Полину и крепко обнял.

— Лиана и Иль еще в Болгарии, а я по мужу соскучилась.

— И по клинике, — иронично добавил Марат.

Я смотрела на них и удивлялась: давно в браке, двое детей, оба успешны в профессии и кажутся такими счастливыми. Им повезло найти друг друга.

— Геля, что-то случилось? Ты обижена на меня? — через полчаса Полина предложила отлучиться в дамскую комнату, подправить макияж — в зале душно, сплиты явно не справлялись.

— Нет, — пожала плечами.

— Я пыталась с тобой связаться. Хотела поддержать…

— Что ты знаешь о нашем расставании? — отбросив дипломатию, поинтересовалась. Когда-то Полина была для меня образцом современной женщины. Непостижимым тогда, три года назад. Успешная, реализовавшая себя в профессии женщина, мать двойняшек, жена не менее характерного и властного мужчины, чем Мантуров. Тимур считал, что Полина мало времени уделяла дому и открыто говорил, что хочет меня в первую очередь видеть женой и матерью, все остальное по остаточному принципу. Тогда я готова была соглашаться с мужем, теперь точно знала: доверять можно только себе, остальное — переменное явление.

— Когда Марат объявил, я была в шоке. Без подробностей, только что Тимур принял такое решение, и что ты уехала из Москвы. Подробности рассказала Марьяна.

Я метнула в Полину острый взгляд. Интересно, что рассказала эта дрянь?

— Она сказала, что Тим развелся ради нее. Что они собираются пожениться. Прости, Ангелина. Тебе неприятно, но информация лишней не бывает. Она врала. Три года прошло, и вы с Мантуровым снова вместе.

Значит, Марьяна о моей беременности и диагнозе смолчала. Берегла репутацию любовника.

— Не знаю, что между ними произошло, но роман у них явно был, — ответила с демонстративным равнодушием.

— Не может быть! — воскликнула Полина. — Никогда за Тимуром ничего такого не замечала, — отрицательно покачала головой. — В любом случае, я с Марьяной прекратила тесное общение. Она и раньше больше к тебе в подружки набивалась, а после вашего расставания и ее развода пыталась «приватизировать» Тима, — показала кавычки. — Мне это не понравилось, — и на меня с улыбкой посмотрела. — Я все эти годы была уверена, что он тебя любит. Не знаю, что у вас произошло, но рада, что вы вместе.

— Прости, — в сумочке завибрировал телефон.