ответа, но на этот раз молчание было не столь угрожающим. Наконец, голова мертвеца на древесном теле кивнула, чуть не свалившись с шеи.

— Приемлемо. Я… начну. Почему не спишь?

Я всерьёз задумался — и правда, почему? В отличие от Уилла, я не брал никаких перков на сопротивление потере сознания, да и те ему не помогли. По словам Маэстуса, от магии Бездны не существовало защиты. Влияние окровавленного обломка? Но нет, тот оставался холодным и равнодушным, словно усыпление подействовало даже на него. По всем законам Анимы я должен был уснуть и сейчас лежать бревном рядом с ребятами. Впрочем, правила игры не обязывали меня знать ответ — лишь не юлить.

— Не знаю, — сказал я.

— Честный… ответ, — с лёгким разочарованием отозвался мой чудовищный собеседник.

— Моя очередь. Почему ты сюда пришёл?

Вопрос был откровенно слабый, но мне требовалось время, чтобы найти что-то по-настоящему ядрёное, на чём можно было его поймать.

— Призвали, — ответил Улхсотот, щипая за щёку свою невольную аватару и отщипнув при этом солидный кусок кожи. — Надеялись… на милость. Подготовили жертву. Сами… стали жертвой.

— Они — это кто?

— Они… это то, что вокруг. Моя очередь. Ты кто такой? Откуда… взялся?

— С того берега моря, — ляпнул я, не задумываясь ни на секунду. — Шучу. Из другого мира, с Земли. Зовут Максимом. Или Ардором, если угодно.

— Так Максим… или Ардор?

— А какая разница?

— В самом деле… какая…

— Моя очередь. Что надо сделать, чтобы уничтожить Мёртвое Древо?

Улхсотот хихикнул — тоненько, как маленький ребёнок. Его речь снова изменилась, убыстрилась, словно аудиозапись, запущенная на двойной скорости.

— Оно уже уничтожено. Я принял его в жертву. Бессмысленный, мертворождённый проект. Я дал им шанс на адаптацию, эволюцию, возможность стать чем-то совершенно иным. А они всё равно пытались жить как… люди. Тупые. Скучные. Люди.

— Что было в плодах Древа?

— Паразиты для слабых. Симбионты для сильных. Моя очередь.

Мы перебрасывались туда-сюда простыми вопросами минут пятнадцать. На ходу был негласно принят и негласно одобрен хоумрул — один из игроков мог продолжать задавать вопросы, пока второй не скажет «моя очередь». К моей большой удаче, Улхсотота заинтриговала Земля, так что от его вопросов я отбивался с лёгкостью. Он на мои также отвечал честно, Погасшее Солнце в свидетели, пусть и менял голоса, как перчатки. Он очень смутно помнил обстоятельства своего пробуждения. Его не интересовало, сколько жизней он загубил и поглотил. Его терзала скука, ела его поедом, отравляла каждую секунду существования. Всё, чего он хотел — чуть-чуть развлечься, и заодно развлечь всех остальных. Для этого он создавал свои проекты по всему миру. Сотни. Тысячи.

Живые манекены-убийцы. Термиты-наркоманы. Мёртвое Древо, на котором растут плоды-паразиты. И много, чересчур много других задумок самых разных масштабов. Улхсотот просто не мог позволить Аниме умереть от скуки.

— Моя очередь, — сказал я. — Почему бы тебе не уйти развлекаться куда-нибудь подальше от этого мира?

Слабый вопрос. Он может ответить на него «потому что» и по правилам ему будет нечего возразить.

— Подальше? — голос моего собеседника вдруг стал низким, булькающим и неожиданно злым. — Это мой мир. Я родился вместе с ним. Это ты здесь… чужак.

Ого. Неужели я смог его задеть?

— Теперь я тоже его часть, — сказал я. — И я не собираюсь просто смотреть, как ты сводишь его с ума.

— Понимаю, — сказал Улхсотот чистым и высоким женским голосом. — Моя очередь. Ты же у нас герой. Благородный. Бессмертный! Но скажи, герой, ты ведь тоже пришёл в этот мир развлекаться?

Я пожал плечами.

— Было дело. Но я никогда не развлекался за чей-то счёт. Моя очередь. Почему тебя так разозлил мой предыдущий вопрос?

— Потому что… потому… что…

Улхсотот замолчал, уставившись в покрытый трещинами и корнями пол. А потом он медленно сказал:

— Действие.

Я не стал переспрашивать, уточнять и даже банально усмехаться. Это было не время и не место, чтобы упиваться победой. Я просто кивнул, и сказал:

— Перенеси меня и всех моих друзей наверх. Максимально близко к поверхности. В трапезную, откуда мы сами сможем выбраться.

Ответом мне был зевок — такой долгий, что я подумал, что нижняя челюсть мёртвого друида не выдержит и сорвётся. Когда он закончился, все спящие тела вокруг меня исчезли.

— Тебя… потом, — сонно сказал Улхсотот. — Если… найдёшь ещё два. Моя очередь.

Его голос снова поменялся. Казалось, после получаса разговора я мог бы и привыкнуть, но это каждый раз выбивало из колеи. Задавая новый вопрос, он звучал как умудрённый жизнью, но доброжелательный мужик, снисходительно расспрашивающий подростка:

— Ну так что, девчонка-то какая нравится?

И без перехода, высоким и манерным голосом:

— Или… не девчонка?

— Нравится, — сказал я сквозь зубы. — Девчонка. Моя очередь. Из-за чего ты проснулся?

— Из-за… шума. Моя очередь. Как зовут?

Я не мог рассказать ему об Эми. Ни за что. Даже если бы она не была богиней, даже если бы она не спасла меня. Этот урод не заслуживал даже крупицы знания о ней.

— Действие, — мрачно сказал я.

— Даже так… — протянул он булькающим голосом, на этот раз явно довольный собой. — Подпрыгни. Пару раз.

— Чего?

— Прыгай. Мне… нет дела до твоих действий. Проиграешь… и всё равно останешься тут.

Я проигнорировал эту угрозу и изобразил два крайне посредственных прыжка, после чего задал новый вопрос о его пробуждении. Но Дремлющий снова отмахнулся, и стало ясно, что эта тема для него не болезненная, а просто неинтересная. Я переключился на вопросы о его домене, Архипелаге Затмения, но он и здесь отморозился. В ответ я получил ряд личных вопросов о семье и доме, которые меня не слишком затруднили. Только вот время работало отнюдь не на меня — с каждой минутой я всё сильнее хотел спать, и был на девяносто восемь процентов уверен, что если меня срубит во время игры, это будет засчитано как поражение.

Чем же его достать?..

— Где находятся нетронутые скверной Церкви Спокойствия? — выдал я то, что мой мозг посчитал за сложный вопрос.

— Понятия… не имею, — отозвался Улхсотот с некоторым удивлением. — Знал бы, они были бы… тронутыми. Очень тронутыми. Моя очередь. Где находятся нетронутые скверной Церкви Спокойствия?

— Не знаю. Моя