Я оттаскивал своих друзей и союзников назад, одного за другим. Оттаскивал, несмотря на то, что проваливался в дрёму на каждом третьем шагу, а они и вовсе не могли проснуться. Даже Кёльколиуке не отвечал на зов — проклятая магия Бездны подействовала и на бестелесного духа.

Я оттаскивал их, несмотря на то, что проход за нами закрылся сразу, как мы вошли в усыпальницу. Мои мысли путались, неслись в десятках ненужных направлений, но я удерживал в мозгу единственную линию. Не спать. Вынести друзей. Не спать. Не спа…

За моей спиной раздался сухой треск — как раз когда я тащил за ногу потрясающе тяжёлого Маэстуса. Обернувшись, я увидел, как поднимается с пола деревянное тело убитого мной верховного друида. Это не могла быть вторая фаза, как однажды было у Фраата, я даже получил за этого ублюдка опыт. Тогда что, новая версия, воскрешённая Древом? Только выжженный «Когтем» корень на спине вовсе не регенерировал, равно как и не заросла дыра в середине туловища. Что бы это ни было, я отпустил стальную ногу Маэстуса и как мог приготовился к новому бою. Сильнейший приём этого урода на меня не подействовал в полную силу, а значит, я просто убью его ещё раз.

Но когда мёртвая голова друида посмотрела прямо на меня, я понял, что ошибся. За обычной темнотой пустых глазниц теперь скрывалось нечто большее, нечто столь же глубокое, как самая глубокая из океанических пучин. Тьма совершенно иного уровня — гнетущая, затягивающая, сковывающая. Бездонная.

Глазами, что совсем недавно принадлежали верховному друиду Мёртвого Древа, на меня смотрел сам Улхсотот.

Глава одиннадцатая

Впоследствии я понял, что присутствие Дремлющего в Бездне выдавали и другие признаки. Самый очевидный я, как чужак, мог бы заметить сразу — табличка над головой, которая пропала после смерти верховного друида и вернулась, когда его тело снова поднялось. Только теперь она показывала до боли знакомое «???» — Анима не позволяла определить уровень никого из её новых злых богов. Далее, вездесущий запах безумия получил иное качество, практически ауру, что агрессивно вторгалась и искажала пространство вокруг восставшей фигуры.

Но сперва мне хватило глаз. И не буду врать, я не выдержал этого инфернального взгляда дольше секунды, в течение которой мне остро хотелось вырвать уже собственные глаза и выкинуть подальше. В конце концов, туда, куда я попаду, они мне явно не понадобятся.

— Скука, — по счастью, голос хтонического воплощения зла звучал вполне обыденно, как у задолбавшегося человека с хроническим недосыпом. — Бесконечная… смертельная… скука.

Я рискнул снова поднять глаза. Тело верховного друида медленно обходило вокруг центрального корня Древа, царапая его ногтем того самого «усыпляющего» пальца. Он сделал полный круг, прежде чем снова взглянуть на меня — на этот раз я вовремя отвернулся.

— Ты. Ты… интересней. Почему… не спишь?

Клянусь, закончив предложение он зевнул — натурально зевнул, словно приглашая меня присоединиться!

Мне удалось сдержаться от зевка и выдать что-то, похожее на ответ:

— На том свете отосплюсь.

Улхсотот моргнул — и я вяло удивился, что у головы, которой он пользовался, всё ещё остались веки. А затем он открыл рот и заговорил одновременно:

— Это ложь, — сказал он низким грудным голосом.

— Это правда, — сказал он высоким и тонким голоском.

Каким-то образом голоса не перебивали, не заглушали друг друга, хотя звучали по-разному и несли противоположную информацию.

— Ты не можешь попасть на тот свет. Ты возродишься.

— Ты сможешь выспаться, когда однажды умрёшь.

— Но это не ответ на вопрос.

— Но это не ответ на вопрос.

Голоса слились воедино, и Дремлющий снова позволил себе лёгкий зевок. Потом ещё один, посильнее. А потом он медленно двинулся в мою сторону, словно хотел рассмотреть поближе, и я подобрался, пытаясь сообразить, осталась ли у меня ещё мана на новый «Коготь».

— Назад, — сказал я, надеясь, что это прозвучало достаточно угрожающе. К моему удивлению, он остановился и даже немного отступил.

— Хорошо. Поговорим… так.

«Нам не о чем говорить», хотел сказать я. Или просто промолчать, найти силы и спалить к чертям эту сухую оболочку, какая бы сила её сейчас ни занимала. Но я всё ещё оставался один на ногах глубоко под землёй, когда за моей спиной лежали беспомощные друзья. Один неверный шаг — и я стану причиной гибели как минимум двоих.

— О чём? — спросил я. Надо тянуть время. Если Маэстус сумеет проснуться, наши шансы на побег изрядно возрастут.

— Мне скучно, — последовал ответ. — Невыносимо… скучно. Сможешь… развлечь?

— Развлечь? И что мне за это будет?

— Жизнь, — грубый мужской голос.

— Душа, — мягкий женский голос.

— Сохранишь рассудок.

— Спасёшь друзей.

— Ну так что?

— Ну так что?

К этому моменту я всё же смог сфокусироваться на своей полоске маны — её бы еле хватило на пару секунд базового, не мастерского «Языка саламандры». Ни о «Когте» ни о призыве Нэсс и речи быть не могло. Что же, решил тянуть время — тяни до конца, заодно и ману подкопишь.

— Я согласен, — медленно сказал я, лихорадочно пытаясь собрать мысли в кучку, чтобы придумать хоть какое-то развлечение на ходу. — Как ты смотришь на загадки?

— Ты… не сфинкс. Я не сфинкс. Не пойдёт.

— Анекдоты? Шутки?

— Слышал… их все. Скука.

— Шарады?..

Улхсотот промолчал, но это было красноречивее любого ответа. Я начинал ему надоедать, и не в хорошем смысле. И тут мой сонный, измученный мозг осенило. Я уже однажды победил… почти победил в своеобразной словесной игре одно чудовище в этом мире. Забросал его вопросами, пока тот не отрубился. Безымянный фолиант по уровню силы даже рядом не стоял с Дремлющим в Бездне, но чем-то они друг на друга походили. Осталось только продать ему подходящий формат.

— Правда или действие, — выпалил я.

— Что… это? — это был его обычный флегматичный тон, но в нём будто промелькнула искра любопытства.

— Есть такая игра. Очень простая. Мы задаём друг другу вопросы по очереди, и должны либо правдиво ответить, либо сделать что-то по заказу другого игрока. При отказе отвечать повторный вопрос не задаётся. Обычно играют, пока не надоест, но мы можем установить свои правила. Скажем, до трёх действий — кто первый трижды откажется отвечать, выбрав задание, тот и проиграл.

Мне снова пришлось дождаться