одна только мысль о том, что я буду выбирать наряды и украшения для жертвенного кострища, который возвели в якобы мою честь. Про костер, конечно, слишком, но сути не меняет. Я знаю, для чего устраивают бал.

– Поднимайтесь, миледи. Пора бы уже привыкнуть к распорядку.

– Меня зовут Луна. – Мой голос срывается на глухой рык. – И я такая же леди, Тирива, как ты королева.

Служанка замирает, ее взгляд медленно ползет по мне, не суля ничего хорошего.

– Прекратите язвить, Луна. – Женщина потерла лоб тыльной стороной ладони, собирая в кулак волю, чтоб не надрать мне известное место. – Надеюсь, однажды вы все же проснетесь леди.

Я готова была увидеть в ее глазах гнев, раздражение, обиду или даже злость, но не грусть и тоску. Теперь мне по-настоящему стало интересно. Так вышло, что, наверное, инстинкт, отчаянно бьющийся за мое выживание во дворце, обострился до предела. Мне стало намного легче улавливать эмоции и чувства людей, так я понимаю, о чем они думают или, что замышляют. Так вот Тирива – скучает о ком-то и уже очень давно.

– Расскажи мне, – я вскочила с кровати и подбежала к женщине. – Расскажи.

Она посмотрела недоуменно, быстро опустила взгляд и постаралась занять чем-нибудь руки, но смолчала, значит я права.

–Тирива, расскажи! – Я схватила ее за руку и развернула к себе.

Любопытство однажды погубит меня окончательно и безвозвратно. Но если мне предстоит томиться в золотой клетке, то я хотя бы хочу развлекаться.

Служанка грубо одернула руку и вышла из спальни.

– Что это с ней? – Сразу же защебетала Глиса, подпрыгивая ко мне.

Я улыбнулась одними уголками губ.

– Здесь у каждого свои скелеты в шкафу, – прошептала, растягивая улыбку. – И я соберу их все.

– Что это значит, миледи? – Подключилась Дакам, бросив ткани.

Я не ответила, оставила служанок обгладывать косточки мне и Тириве, пошла в ванную, умылась, долго разглядывая свое мокрое отражение, с крупными прозрачными каплями на лице.

Прошло уже две недели, мне до сих пор ничего не известно о Риде, о Тео, о том, что уготовано мне королем или его сыном. Шестнадцать мучительных дней в неизвестности. Один раз, меня словно трофей показали на ужине, теперь хотят в праздничной упаковке презентовать на празднике. Что дальше? Может таким образом хотят усыпить бдительность? Или попросту чего-то ждут. Но чего?

Чуть позже принесли завтрак. Я все еще отказывалась есть вместе с придворными, предпочитая хоть какое-то подобие одиночества или уединения.

После завтрака вернулась Тирива, погоняя двух пугающе схожих служанок.

– Я хочу знать, – остановив женщину за руку, я приблизилась к ее лицу вплотную. – Что они сделали с тобой?

Тирива сглотнула ком в горле, силясь не выдать раздражение и удивление. Не вышло.

– Хотите знать? Хорошо. Но при одном условии, – плечи служанки распрямились, она вздернула подбородок, скрывая выступившие слезы.

– Что ты хочешь взамен?

Третье, что удалось мне узнать за проведенное во дворце время – савирийцы любят сделки. Просто так здесь ничего не получишь, за все нужно платить и плата может быть совершенно разной: информация, золото, драгоценности, тайна, убийство. Что угодно, зависит от того, что в данный момент требуется тому, с кем заключаешь сделку.

– Молодец, – служанка усмехнулась. – Быстро учишься.

Ее тон резко переменился, она заговорила тихо, так, чтобы никто нас не слышал. Наконец-то удалось увидеть ее настоящее лицо, истинную савирийку.

Именно этим савирийцы и отличаются от нас. Не хочу сказать, что васмиорцы чистые невинные овечки, к сожалению, это далеко не так. Но наша жизнь в разы проще, мы не платим ни за что душами.

– Станешь послушной, – Тирива привлекла меня к себе и заговорила еще тише. – Учтивой, веселой. Будешь ходить на приемы и общаться со всеми, особенно с теми, кто тебе не нравится. Согласна?

Настал мой черед удивляться.

– Тебе то это зачем?

– Так согласна? – Она игриво качнула бедром и отодвинулась от меня, заговорив громче. – Или нет, миледи?

С каждым днем жизнь во дворце становится интереснее, пусть и пугающей. В один день узнается, что король Сакрам является правителем Савирана лишь номинально, фактически всем заправляет его сын, с которым, кстати, мне еще только предстоит познакомиться. В другой, что город Онтастар и дворец близ него, по сути, две разные провинции. Как так вышло, непонятно, но лето в городе и зима вокруг дворца – пытаются на что-то намекнуть, вот только я пока не понимаю, на что именно.

– Смотреть, миледи, важно с открытыми глазами. Никогда не забывайте об этом, пока находитесь в Савиране, – лицо Тиривы застыло, губы шевелятся, но взгляд стеклянный.

Я медленно киваю, пытаясь переварить все увиденное за две недели и связать это со словами служанки.

Вместо следующих нотаций Тирива ведет меня в гостиную, заставляет встать на круглый пьедестал для примерки, высотой примерно сантиметров сорок, не высоко, но мне все равно удается споткнуться.

– Осторожно, миледи. Ноги еще пригодятся вам для танцев, – Дакам прикрывает рот и задорно смеется, помогая мне.

Хотелось бы ответить ей нечто смачное, чтоб замолчала раз и навсегда, но вовремя себя обрываю, вспоминая об уговоре. Раз уж плата за историю Тиривы – примерное поведение, я заплачу сполна.

– Ты слишком любезна, милая. Скоро из-за моих ног заплачет кто-нибудь из мужчин, ведь я совсем не умею танцевать, – стараясь натянуть вежливую улыбку, я инстинктивно обнажаю зубы в оскале и едва ли не рычу на бедную Дакам, уже успевшую понять свою роковую ошибку.

Глиса вносит платье и останавливается рядом со старшей служанкой, улыбаясь так, будто нашла мешок золота ничейный. Хотя она недалеко ушла от истины. Платье на ее руках – золотое.

Не в прямом смысле, но если не приглядываться…

Меня быстро раздевают догола и втискивают в жесткое лоно платья. Дакам приступает к шнуровке корсета, а я смотрю в высокое зеркало, пытаясь узнать в нем девушку, которая совсем недавно была рабыней.

Высокие острые плечи и ворот делают мой облик каким-то агрессивным, властным. Корсет, не понятно, из чего сделанный, больше напоминает золотой доспех. Зато шлейф платья длинный и легкий, словно облако, к концу он становится почти прозрачным.

– Пошевелите руками, – гордо просит Глиса.

О, как же, рукава на фоне остального великолепия показались совершенно обычными, длинные до запястья, узкие, от запястья сверху чуть накрывают тыльную сторону ладони, ложась на кожу в форме половины ромба. Я поднимаю левую руку и громко ахаю от удивления. От рукавов слетает золотистая пыльца, устремляется сначала вверх, а после оседает к полу и растворяется.

– Вам нравится, миледи? – Глиса едва не прыгает на месте от радости.