– Я думал, что они были отправлены из России.

– …а из России – в Прагу. Все это – совершеннейшее безумие.

– Я не понимаю, – сказал сэр Джордж, – как это…

– Вероятно, где-то есть центральная организация,осуществляющая поставки самолетов, а также бомб – и фугасных, и сбактериологической начинкой. Все эти грузы движутся в разных направлениях,доставляются вездеходами по бездорожью в определенные точки и используютсяруководителями и полками этой, так сказать, «Молодежной власти». В основном этооружие, и, кстати, самое современное, поступает к руководителям новыхпартизанских движений, профессиональным анархистам. Очень сомнительно, что ониза него расплачиваются.

– Вы хотите сказать, что происходит что-то вроде мировойвойны? – Седрик Лейзенби был потрясен.

Тихий человек с восточным лицом, до сих пор молча сидевший вдальнем конце стола, поднял голову и, улыбнувшись, произнес:

– Именно в это приходится поверить. Наши наблюдения говорято том, что…

Лейзенби перебил его:

– Хватит наблюдений! ООН придется самой взяться за оружие иположить конец этой смуте.

Ничуть не изменясь в лице, азиат ответил:

– Это противоречит нашим принципам.

Полковник Манроу повысил голос и продолжил свой доклад:

– Во всех странах идут бои. Юго-Восточная Азия давно требуетнезависимости, есть четыре-пять различных очагов напряженности в Южной Америке,на Кубе, в Перу, Гватемале и так далее. Что касается Соединенных Штатов, вызнаете, что Вашингтон практически сожгли, запад захвачен вооруженными частями«Молодежной власти», Чикаго находится на военном положении. Вы слышали про СэмаКортмана? Его вчера застрелили на ступенях американского посольства.

– Он должен был сейчас присутствовать здесь, – сказалЛейзенби. – Он собирался проинформировать нас по поводу нынешней ситуации.

– Не думаю, что это помогло бы нам, – заявил полковникМанроу. – Славный парень, но какой-то вялый.

– Но кто же стоит за всем этим? – Лейзенби раздраженноповысил голос. – Конечно, это могут быть и русские… – Судя по тону, каким этобыло сказано, он все еще не оставил мысли о поездке в Москву.

Полковник Манроу покачал головой:

– Сомневаюсь.

– Может быть, личное выступление… – сказал Лейзенби, и в егоглазах мелькнула надежда. – Совершенно новая сфера влияния. А может, этокитайцы?…

– И не китайцы, – отрезал полковник Манроу. – Но вот зато вГермании, как вам известно, существует мощное неофашистское движение.

– Не думаете ли вы на самом деле, что немцы могли бы…

– Я не говорю, что за всем этим стоят непременно они, ноесли вас интересует, могли бы или нет, то я отвечаю: да. Я думаю, что этозапросто могут быть именно немцы. Понимаете, они ведь это уже проходили:тщательная подготовка, выверенные планы, все готовы и ждут лишь приказа онаступлении. Планируют они замечательно, да и с кадрами работают превосходно.По правде говоря, я ими просто восхищаюсь.

– Но Германия казалась такой мирной и цивилизованнойстраной…

– Да, конечно, до определенного момента. И потом, известноли вам, что Южная Америка кишит молодыми немецкими неофашистами? У них тамкрупная федерация молодежи, они называют себя суперарийцами или чем-то в этомроде. У них все те же старые штуки – свастики, фашистские салюты – и какой-толидер: то ли Юный Вотан, то ли Юный Зигфрид, – в общем, полно всяческойарийской чепухи.

В дверь постучали, вошел секретарь:

– Пришел профессор Экштейн, сэр.

– Я думаю, пусть войдет, – сказал Седрик Лейзенби. – В концеконцов, если уж кто и может рассказать нам о новейшем вооружении, так это он. Авдруг у нас припрятано что-то такое, что может быстро положить конец всей этойерунде!

Будучи профессиональным миротворцем на международном уровне,мистер Лейзенби отличался также неизлечимым оптимизмом, который, однако, редкоподтверждался результатами.

– Нам бы пригодилось хорошее секретное оружие, – с надеждойпроизнес маршал военно-воздушных сил.

Профессор Экштейн, по мнению многих – виднейший ученыйБритании, с первого взгляда казался крайне незначительной персоной. Маленькогороста, со старомодными бачками и астматическим кашлем, он всей своей манеройповедения словно бы просил прощения за то, что существует. Он издавал всяческиезвуки типа «ах», «хр-рпф», «мр-рх», сморкался, кашлял и застенчиво пожимал рукиприсутствующим, которым его представляли. Многих здесь он уже знал иприветствовал их нервными кивками. Сев на стул, который ему указали, он обвелкабинет рассеянным взглядом, поднес руку ко рту и принялся грызть ногти.

– Здесь присутствуют главы всех министерств, – произнес сэрДжордж Пэкхем. – Нам очень хочется услышать ваше мнение о том, что можнопредпринять.

– О, – сказал профессор Экштейн, – предпринять? Да-да,предпринять…

Все молчали.

– Мир катится в бездну анархии, – сказал сэр Джордж Пэкхем.

– Похоже на то, правда? По крайней мере, судя по газетам. Нето чтобы я им верю: право, чего только не придумают эти журналисты! Никакойдостоверности в заявлениях.

– Насколько я понимаю, профессор, вы недавно сделаликакие-то очень важные открытия, – ободряюще произнес Седрик Лейзенби.

– А, ну да, сделали. Да, сделали, – немного оживилсяпрофессор Экштейн. – Изобрели жуткое химическое оружие на случай, если онокогда-нибудь понадобится. А еще, знаете ли, бактериологическое, биологическоеоружие, смертельный газ, который подводится к обычным газовым горелкам,вещества для заражения воздуха и водных источников. Да, при желании, я полагаю,мы могли бы дня за три уничтожить половину населения Англии. – Он потер руки. –Так вы этого хотите?

– Что вы, ни в коем случае. Боже мой, конечно нет! – МистерЛейзенби был в ужасе.

– Да, вот именно. Вопрос не в том, что у нас не хватаетсмертоносного оружия, наоборот, у нас его слишком много. Трудность будет какраз в том, чтобы не погубить поголовно все население страны. Понимаете? В томчисле и верхушку общества. Например, нас. – Он хрипло захихикал.

– Но мы хотим вовсе не этого, – настаивал мистер Лейзенби.

– Вопрос не в том, чего вы хотите, а в том, что у насимеется. А то, что у нас имеется, – убийственно, смертоносно. Если вы хотитестереть с лица земли всех, кому еще не исполнилось тридцати, что ж, я думаю,это можно было бы устроить. Но должен предупредить: многие из тех, ктопостарше, тоже погибнут. Трудно, знаете ли, отделить одних от других. Лично ябыл бы против. У нас есть несколько очень хороших молодых ученых. Жестокиеребята, но способные.