– Что же случилось с миром? – внезапно спросил Кенвуд.

– В том-то все и дело, – ответил профессор Экштейн. – Мы незнаем. Нам это неизвестно, несмотря на все наши знания о том и о сем. Мы теперьзнаем немного больше о Луне, мы много знаем о биологии, мы научилисьпересаживать сердце и печень, скоро, видимо, дойдет дело и до пересадки мозга,хоть и не знаю, что из этого получится. Однако мы не знаем, кто занимается тем,что сейчас происходит. Но кто-то ведь занимается! Идет какая-то очень сильнаязакулисная возня. О да, это проявляется по-разному: криминальные группировки,банды наркодельцов и тому подобные, которыми из-за кулис руководят несколькосветлых, проницательных умов. Это уже бывало то в одной стране, то в другой,иногда в масштабах всей Европы, но сейчас смута уже распространилась и надругое полушарие и, наверное, доберется до самого Полярного круга, прежде чеммы с этим справимся. – Похоже, ему самому понравился поставленный им диагноз.

– Люди злой воли…

Выждав минуту-другую, профессор Экштейн продолжал:

– Да, можно сказать и так. Зло в противовес злу; зло,творимое во имя обогащения или власти. Знаете ли, трудно добраться до сути.Даже сами эти бедные юнцы не знают, в чем дело. Они жаждут насилия и упиваютсяим. Им не нравится наш мир, им надоел наш материалистический подход ко всему.Они презирают многие наши скверные способы делать деньги, наши надувательства,они не желают видеть вокруг нищету. Они хотят, чтобы мир стал лучше. Что ж,наверное, его и можно было бы сделать лучше, если хорошенько над этимпоразмыслить. Но вся беда в том, что если вам хочется непременно что-то убрать,то вы должны что-то предложить взамен. Как говорится, природа не терпитпустоты. Черт побери, это ведь сродни пересадке сердца: удаляя сердце,необходимо заменить его другим, здоровым, причем вы должны иметь его под рукойи только тогда лишать пациента старого. Между прочим, я думаю, что таких вещейлучше вообще не делать, но меня все равно никто не станет слушать. Впрочем, этоне моя область.

– Газ? – предложил тему полковник Манроу.

Профессор Экштейн просиял:

– О, у нас полно всяких газов. Имейте в виду, некоторые изних довольно безобидны: мягкие, так сказать, средства устрашения. Но есть идругие! – Он сиял, как самодовольный торговец скобяными изделиями.

– Ядерное оружие? – предположил мистер Лейзенби.

– Не шутите с этим! Вы ведь не хотите заразить радиацией всюАнглию или даже весь континент?

– Выходит, помочь вы нам не можете, – решил полковникМанроу.

– Нет, пока положение дел не будет известно подробнее, –ответил профессор Экштейн. – Я сожалею. Но я хочу, чтобы вы поняли: большинствоиз того, над чем мы теперь работаем, опасно. – Он сделал ударение на последнемслове. – В самом деле опасно. – Он с беспокойством взирал на присутствующих,подобно взрослому человеку, с опаской поглядывающему на ребятишек, играющих соспичками.

– Ну что ж, благодарю вас, профессор Экштейн, – сказалмистер Лейзенби без особой теплоты в голосе.

Профессор, правильно поняв, что разговор окончен, улыбнулсявсем и поспешно ретировался.

Мистер Лейзенби дал выход своим чувствам, даже недождавшись, пока закроется дверь.

– Эти ученые все одинаковы, – горько констатировал он. –Никакой от них пользы. Никогда не предлагают ничего разумного. Все, на что ониспособны, – это расщепить атом, а потом внушать нам, как опасно использоватьего на практике!

– Ну и на черта он нам сдался, – грубо заявил адмирал Блант.– Нам бы что-нибудь простенькое, вроде гербицида с избирательным действием,который бы… – Он внезапно прервался. – Что за черт?

– Да, адмирал?

– Ничего, просто это мне о чем-то напомнило, но не могусообразить, о чем именно.

Премьер-министр вздохнул.

– В приемной есть еще какие-нибудь научные эксперты? –спросил Гордон Четвинд, с надеждой глядя на часы.

– По-моему, там старый Пайкавей, – ответил Лейзенби. – Унего есть какая-то картинка или рисунок, а может быть, карта или что-то еще, ион хочет это нам показать.

– А что это?

– Не знаю, какие-то пузыри.

– Пузыри? Что еще за пузыри?

– Понятия не имею. Ну ладно, – вздохнул он, – давайте на нихвзглянем.

– И Хоршем тоже здесь.

– Может быть, у него есть для нас что-нибудь новенькое, –предположил Четвинд.

Тяжело ступая, вошел полковник Пайкавей с рулоном бумаги,который с помощью Хоршема был развернут и с некоторыми затруднениями укреплентак, чтобы было видно всем сидящим за столом.

– Масштабы не совсем те, но это приблизительно объясняетсаму идею, – прокомментировал полковник Пайкавей.

– А что это значит и значит ли это что-нибудь вообще?

– Пузыри? – пробормотал сэр Джордж, ему в голову пришламысль: – Это что, какой-то новый газ?

– Хоршем, давайте докладывайте вы, – предложил Пайкавей, –вам ведь известна общая идея.

– Только то, что мне сообщили. Вы видите приблизительнуюсхему ассоциации, управляющей миром.

– И что же это за ассоциация?

– Группы людей, обладающие властью или контролирующие еесредства.

– А что означают эти буквы?

– Они обозначают человека или название группы. Этопересекающиеся круги, которые сейчас уже покрыли земной шар. Кружок с буквой«О» обозначает оружие. Некий человек или некая группа контролирует все типывооружений: взрывчатку, пушки, винтовки. Во всем мире оружие производится поплану, отправляется якобы в неразвитые, отсталые или воюющие страны, но там незадерживается. Почти сразу же его переправляют в другие места: для партизанскойвойны на Южноамериканском континенте, для поддержки бунтов и восстаний в США,для хранения на складах «черных сил», в различные страны Европы. «Н» обозначаетнаркотики: целая сеть поставщиков доставляет их из разных хранилищ, все типынаркотиков, от самых безобидных до смертоносных. Руководство этой сети,по-видимому, находится в Ливане и заправляет всеми делами через Турцию,Пакистан, Индию и Центральную Азию.

– Они делают на этом деньги?

– Немыслимые суммы, но это не обычная организациянаркодельцов, здесь есть нечто гораздо более страшное: наркотики используютсядля того, чтобы покончить со слабой частью молодежи, обратить ее в полноерабство. Эти рабы уже не могут жить и работать без наркотиков.