Рядом стоял Хопиль и разговаривал по телефону с Мирыком, сопровождающим Тэыль. Не следовало заставлять императора ждать, поэтому Хопиль всячески торопил их:

– Ты же сказал, что уже давно на месте. Ну и где ты? Ну-ка, живо дуй сюда! На спине ее неси!

К счастью, на горизонте уже виднелись Тэыль и Мирык, со всех ног бегущие к Гону.

– Стойте, где стоите.

Отдав приказ, Гон пошел навстречу Тэыль, которая уже выбилась из сил после непредвиденного забега. Наконец оказавшись перед императором, Мирык извинился за задержку и поклонился. Гон благосклонно кивнул, как бы говоря, что все в порядке, после чего Мирык быстро удалился.

– Я волновался. Мне доложили, что ты даже охрану с собой взяла. Где ты была? Почему не отвечала на звонки?

Кое-как отдышавшись, Тэыль ответила:

– Времени не было. Его телефон без конца разрывался от входящих вызовов. Я же взяла охрану, чего так волноваться?

Гон слабо улыбнулся, на что Тэыль игриво подмигнула. Он отослал охрану, и они вдвоем направились в сад с деревьями гинкго.

Тэыль приблизилась к Гону и едва слышно произнесла:

– Думаю, что нашла бамбуковый лес Ли Рима.

Когда Тэыль похитили, бо́льшую часть времени она провела без сознания, а когда приходила в себя, была очень слаба. Сейчас, когда она уже восстановилась, воспоминания мало-помалу начинали пробуждаться. Она помнила, что, пока ее везли на соляные прииски, по дороге уловила сладкий запах, как будто от сахарной ваты. Исследовав окрестности, Тэыль обнаружила неподалеку рощу цветущего багрянника[9].

– Я запомнила кое-что, когда меня похитили, поэтому решила воспользоваться этой подсказкой. Я нашла лес, где очнулась. Местный Розочка прочесывает ту местность.

Фамилия Мирыка, лучшего гвардейского курсанта, сопровождавшего сегодня Тэыль, была Чан. У него было то же лицо, что и у Чанми, работающего вместе с Тэыль в полиции, и, как ни удивительно, прозвища они носили одинаковые – Розочка. Причем Чанми из империи казался Тэыль намного надежнее, чем Чанми из республики.

– Когда найдем врата, ты сможешь просто поставить рядом с ними стражу.

Гон остановился и посмотрел Тэыль в глаза:

– А что? Почему бы и нет?

В этот момент Гон понял, что Тэыль уже и сама начала догадываться. Больше не было смысла скрывать от нее правду. Гон просто хотел как можно дольше хранить эту печальную истину в тайне, хотя и понимал, что вечно молчать не получится.

Со смешанными чувствами он начал объяснять:

– В тот момент, когда врата открываются, время останавливается. И каждый раз пауза становится длиннее. Ли Рим уже несколько раз открывал дверь между измерениями, а когда время останавливается и все в мире замирает, я единственный могу передвигаться. В этот раз прошел почти час.

– Выставить там охрану означает подвергнуть их жизни опасности. Ведь, пока длится пауза, только Ли Рим сможет двигаться, – тупо пробормотала Тэыль, осознав суровую реальность. – Значит, я права. Вижу, ты уже думал об этом. Но время действительно замирает так надолго?

Гон утвердительно кивнул. Взглянув на него, Тэыль внезапно крепко обняла его обеими руками. Она уже и без уточнений догадалась, что, когда время останавливается, Гон оказывается совершенно один.

– И ты оставался в эти минуты в одиночестве, – сказала она.

– Пару раз мы были вместе.

Гон обнял Тэыль в ответ. Каждый раз, когда ему казалось, что все начинает распутываться, из ниоткуда появлялся новый, еще более запутанный клубок вопросов. В отчаянии Гон уткнулся лицом в плечо Тэыль.

– Есть ли у нас какой-то способ это исправить?

– Думаю, остановка времени – это как трещина в пространстве, потому что флейта разрублена на две части. Она работает вполсилы, поэтому одно измерение замирает. Возможно, если соединить две половинки, все изменится.

– Как же ее снова собрать воедино? Думаю, здесь возможен только один из двух вариантов: либо ты заберешь часть у Ли Рима, либо он заберет твою.

– Или я успею остановить его до того, как он получит свою половину.

– Но ведь это случилось в прошлом, – изумленно воскликнула Тэыль.

– Такое возможно, если внутри двери есть не только ось пространства, но и ось времени. Это объясняет, как твое удостоверение попало ко мне двадцать пять лет назад.

– Думаешь, такое реально?

– Пока не уверен.

Поняв, что остановки времени происходят в тот момент, когда Ли Рим использует свою дверь, Гон пытался найти его в межпространственном измерении. Сначала он скакал в одну сторону, потом в другую. Красный шарик, парящий на одном месте, был то слева, то справа, когда он открывал свою дверь.

– Я уже пытался добраться до двери Ли Рима, но, сколько бы ни скакал, не мог достичь края. В этом пространстве вся поверхность – одновременно земля и небо, внутренняя и внешняя сторона. Куда бы я ни пошел, я видел застывший в воздухе красный шарик. Он был то сверху, то снизу, то сбоку. Это как лента Мёбиуса.

Тэыль внимательно слушала объяснения Гона.

– Одно знаю наверняка. Я подбросил монету, и она поплыла. А твои семена утонули. Похоже, все, в чем есть жизнь, тонет в том пространстве.

– Вот как?

Тэыль обрадовалась и достала из кармана небольшой конверт.

– Сегодня я купила еще семян.

Это было больше, чем просто семена, – Тэыль держала в руках надежду. И Гон испытывал благодарность к ней за то, что она не теряла веры в лучшее, хотя от этого становилось даже больнее.

– Серьезно веришь, что цветы там распустятся?

– Знаю, о чем ты волнуешься.

Гон вопросительно посмотрел на нее.

– Если флейта станет целой, эта дверь может захлопнуться навсегда. Я права?

Гон не мог ничего ответить.

– Это десятое правило из семнадцати: не беспокойся раньше времени, о том, что еще не случилось.

Тэыль, должно быть, сама была до смерти напугана, но Гону говорила, чтобы не боялся раньше времени.

Она лишь хотела помочь ему, потому что слишком тяжелый груз ответственности лежал на его плечах, нести его в одиночку невозможно. И потому что с самого начала судьба вела ее к нему. Он был ей предначертан. Судьба не случайность, и за встречу с Гоном Тэыль была ей очень благодарна.

– Но ты ведь не можешь предугадать наверняка. Лента может порваться, а может, наоборот, растянуться. Слишком много вещей, которым нет объяснения. Похоже, что чем больше мы знаем, тем больше мы не знаем, – смело сказала Тэыль и поймала на себе печальный взгляд Гона.