Данилов стоял с запущенной в волосы рукой и, с силой сжав прядь на затылке, не двигался и смотрел на камни.

– Вы придаете слишком большое значение сюжетам книг, вы могли все это надумать, – сказал он.

Соня собиралась было продолжить излагать свою теорию, но захлебнулась словами. Замолчав, она заморгала, глядя на Данилова.

– Хорошо, пусть я все это придумала. Но «Кору» вернули без вашей записки, а взамен нее я получила заказ, столь разнящийся с предыдущими заказами мисс, что этого нельзя не заметить. Она вновь заказала Эмили Бронте, хотя собрала сестер полностью: и ее, и Шарлотту, и Энн. Она ждет ответа. И его мы должны будем вложить в «Грозовой перевал».

– Но где ее ответ?

– Полагаю, его обнаружила экономка и изъяла.

Учитель Данилов раскрыл «Кору» и принялся ее листать, но, как и Соня, ничего не нашел.

– Надо узнать ее имя, – сказал он. – Мы не можем начать действовать, прежде чем не убедимся, Ева ли это.

– Как нам это сделать?

– Надо походить по парку Левенштернов, зайти в церкви, спросить дачников. Кто-то должен знать, как зовут их соседей из Синих сосен.

Они оставили кладбище и двинулись вверх по тропинке, обратно к развалинам и мосту. Шли молча с четверть часа, Соня подсчитывала в уме, когда должен был прибыть вечерний поезд к Кокенгаузену, ибо на дневной они, по-видимому, не успеют. Данилов глядел на то, как передвигаются носки его ботинок по тропке, густо усыпанной гравием.

– Это нелепо! – вдруг воскликнул он, весь выпрямившись, будто его настиг столбняк. – И как мы будем спрашивать? Что о нас подумают? Что мы хотим ограбить несчастную мисс Тобин? Напрасно мы это затеяли, Соня! Напрасно! Я был в смятении, когда пришел к вам просить показать сюда дорогу. Теперь мы опоздаем на дневной поезд.

Он остановился, оглядевшись, словно в поисках чего-то для него спасительного, но, ничего не найдя, опять с отчаянием посмотрел на Соню. Она стояла, щурясь и загораживая козырьком из ладони глаза от солнца, неумолимо ползшего к зениту.

– Идите на станцию, – сказал Данилов.

– И не подумаю, – просто ответила Соня, продолжая щуриться, прекрасно понимая, что он желает отослать ее и проникнуть в поместье в одиночку. В глазах учителя горел недобрый огонь, выдающий отчаявшегося человека.

Откуда-то сверху раздался звонок, зашуршал гравий. Оба инстинктивно нырнули в кусты и спрятались. Показался юноша верхом на велосипеде с картузом на голове и сумкой через плечо. И как только он умудрился сюда забраться? Велосипед недовольно скрипел, его подбрасывало и шатало, наконец седок выпростал одну ногу и, завалившись едва ли не к самой земле, остановился. Это был почтальон. Он спустился с седла и огляделся. Негромко кричали чайки, посвистывал ветерок в кустах, где-то шумел водопадик.

– Ему на велосипеде до Синих сосен не добраться, – прошептала Соня на ухо Данилову.

– Отчего вы решили, что он в Синие сосны? – недовольно, но также шепотом отозвался тот.

– Э, дорогой Ватсон, не глупите, это же очевидно. Перед нами почтальон, он везет корреспонденцию. Куда? Ниже, кроме вашего имения, нет других домов, значит, в Синие сосны. И возможно! – она нарочно сделала многозначительную паузу, подняв палец. – Возможно, в его сумке есть письма нашей мисс. А письма принято подписывать полными именами.

– И что же вы, умнейший друг мой Холмс, предлагаете? Напасть на него? – зашипел Данилов, но Соня знала, что он по-детски злился от обиды, что его назвали Ватсоном, ведь он тоже успел прочесть истории про английского сыщика от издательства Ward and Lock, а A Study in Scarlet даже два издания: первое и второе, он знал, что Шерлок Холмс был великий сыщик, а Ватсон – его не смыслящий ни в чем товарищ.

– Да, я предлагаю напасть. Мы дождемся, когда он сделает десяток шагов вниз, я возьму велосипед, он погонится за мной, а вы загляните в сумку.

– Что, если он погонится с сумкой, Холмс? – Данилов сузил глаза; Соня насилу удержалась от улыбки – такого хитрого выражения лица у учителя истории она еще не наблюдала.

– Не погонится он с сумкой. Она тяжелая, а бежать надо вверх. Не проморгайте удачу, – с наигранной уверенностью бросила она и тихо стала пробираться от куста к кусту к тому месту, где незадачливый почтальон оставил свой транспорт.

Не подозревающий, что против него замыслен коварный план, почтальон действительно оставил железного коня у куста и уже беспечно спускался в сторону ворот.

Соня, лихо оттянув юбку вверх и обнажив коленки, оседлала велосипед по-мужски и покатилась прямо на почтальона. Дико трещащий звоночек и Сонин вскрик заставили паренька в картузе обернуться. Он не успел даже тронуться с места, не говоря уже о том, чтобы понять, почему на него мчится его велосипед, на котором восседает очаровательная юная наездница в синем пальто и с разметавшимися под береткой черными кудрями. «Надо бы приобрести такую машину, – думалось Соне в то время, пока она летела на полном ходу. – Удобная штука, чтобы развозить книги по городу. Потрачу свой запас полуимпериалов сразу после экзаменов».

На этой приятной мысли она влетела в почтальона, и оба кубарем покатились по камням вниз к кладбищу. Почтальон завалился направо, Соня боком сшибла его с ног, велосипед больно придавил ее ногу к животу парня, колеса и цепи содрали приличный кусок ткани с его штанин под коленом. Наконец они перестали ползти по гравию вниз, отбросили велосипед и смогли подняться. Соня видела, как парень, уже без картуза – тот валялся в траве, – встав на колени, стянул с себя ремень сумки и отбросил ее в сторону. Его панталоны были порваны и запачканы кровью, на коленке ссадина. Девушка поднялась, отошла подальше от сумки и с громким, хорошо разыгранным стоном упала. Почтальон перестал рассматривать свои панталоны и бросился ей на выручку. Тут-то должен был вылезти из кустов Данилов и завладеть письмами.

Но когда она открыла глаза, к ней тянул руку Арсений Бриедис.

От изумления Соня вскрикнула, будто рукой, которой пристав взялся под ее локоть, он обжег ее и причинил тем самым сильную боль. На мгновение ей показалось, что, падая, она не заметила, как ударилась головой, и теперь наблюдает галлюцинацию. Но нет, ее поднимал с камней Арсений в щегольском светлом сюртуке. В лице его застыла строгость и где-то даже заботливость.

– Она украла мой велосипед! – заверещал почтальон, нахлобучив на голову запыленный картуз.

– Все в порядке, ваш велосипед цел, – сквозь зубы ответил Арсений, наконец поставив Соню на ноги. Та слегка покачивалась, обнаружив, что болят бедро, колено и спина. Ее ноги подогнулись, и Арсению пришлось поддержать ее.

– Но это кража! Средь бела дня! – не отставал от них парень.

Соня смотрела на валяющуюся поодаль сумку с рассыпанными по гравию письмами, газетами, телеграммами. Арсений смотрел на нее. Она – с сожалением, что не может добраться до желанных писем мисс Тобин, он – в ожидании, какой ответ барышня Каплан даст почтальону на его претензию.