самых разных политических убеждений подвергаются нападкам и травле, лишаются работы и поддержки в соцсетях. Обычно подобное происходит из-за еще одного аспекта отвращения, а именно стремления к идеологической чистоте. К сожалению, не любая охота на ведьм в наши дни носит метафорический характер.

В Индии, Папуа — Новой Гвинее, Амазонии и большей части Африки южнее Сахары людей, обвиненных в колдовстве, продолжают преследовать, пытать и казнить. В одной только Танзании в период с 1960 по 2000 год после обвинений в колдовстве убили около сорока тысяч человек. В 2010 году в Великобритании был замучен и убит пятнадцатилетний мальчик Кристи Баму во время сеанса экзорцизма, который пытались провести его сестра со своим парнем. Никуда не исчезли чувства, бурлившие в людях в далеком прошлом во время охоты на ведьм: ни ощущение правильности симпатической магии в том, что обвиняемый способен навредить не только прикосновением, но и взглядом, ни омерзение к идолопоклонникам, чье безбожное поведение навлекает беду на тех, кто пытается им противостоять. Усугубляет ситуацию то, что во многих частях света обвинить в подобном могут и ребенка, иногда совсем маленького.

В период истории, и так полный ужасов, страшнее всего оказались гонения на ведьм и неконтролируемый страх, их подогревавший. Что касается влияния этих процессов на современность, хочется верить, что понимание действовавших тогда сил и память о них позволят нам смягчить их действие сегодня. Сейчас, как и тогда, большинство людей, клеймящих других как ведьм — в прямом или переносном смысле, — необязательно злы по своей природе. Они настолько напуганы и погрязли в суевериях, что готовы пойти на все, чтобы унять свой ужас. Мы должны учиться у нашего эмоционального прошлого. Искать способы просвещать людей, готовых из-за своего страха причинить вред другим, в том числе детям. Европейские процессы над ведьмами — урок, который необходимо усвоить. Не забывая о них и изучая их, мы можем лучше понимать современную охоту на ведьм — как метафорическую, так и реальную.

Глава 7. Стремление к упоительной свободе

Сэмюэл Адамс уже какое-то время пытался утихомирить особенно буйное собрание. Дело было холодным декабрьским днем в Бостоне, штат Массачусетс, однако накал страстей в Старом южном доме собраний достиг нешуточной высоты. Адамс понимал всеобщее недовольство. Как лидер местной партии вигов, он выступал против налогов на предметы роскоши с момента их введения. Однако Британский парламент, по всей видимости, находил удачной идею обложения налогами особенно желанных вещей. Многие жители Америки соглашались с Адамсом, но их возражения были бесполезны. Они не имели в вопросе права голоса, и это выводило их из себя.

Мало кому понравится платить непомерные налоги на любимые товары, но, чтобы лучше понимать, почему американские колонисты были настолько взбешены британскими налогами, нужно получить представление об их концепции справедливости. Огромное влияние на отцов-основателей Америки оказали мыслители эпохи Просвещения, а особенно полюбилась им доктрина естественного права, зародившаяся в трудах философов XVII века Томаса Гоббса и Джона Локка. Ее основной принцип достаточно прост: естественные права — это права, присущие каждому от рождения. Они не исходят ни от Бога, ни от монарха. Локк сформулировал их в виде трех неотъемлемых прав: на жизнь, свободу и имущество[199]. Формулировка Локка имела настолько огромное значение для образования США, что она фигурирует в первой строке Декларации независимости, хоть «имущество» и было заменено на «счастье».

Лидеры протеста в Бостоне, как и по всей Америке, получили хорошее образование. Они читали Юма и других авторов, утверждавших, что если «справедливость оказывается совершенно бесполезной, то уничтожаются сама ее суть и обязательная сила по отношению к человечеству»[200]. Они также читали Джона Локка и знали, что британское правительство нарушает их естественные права. Это были далеко не глупые люди, и сердца их пылали от продолжавшегося безнравственного угнетения.

Последней каплей для них стал «чайный закон» 1773 года. Новый законодательный акт вводил скрытые пошлины под видом новых правил импорта чая и передавал исключительную монополию на импорт Британской Ост-Индской компании. Таким образом британское правительство намеревалось избавиться от излишков чая, принадлежащих компании, которая в те годы переживала серьезные финансовые трудности. План заключался в том, чтобы компания, вытеснив с рынка контрабандный чай, смогла продать свои запасы и заработать немного денег. Однако это означало, что покупатели чая должны были уплачивать еще одну пошлину в пользу британского правительства. Граждане, не имевшие представительства в парламенте, решили, что все зашло слишком далеко. Оспорив этот налог, американские колонисты надеялись продемонстрировать Британии, как сильно их возмущение постоянно растущими посягательствами на их естественные права.

После принятия «чайного закона» большинство колоний стали отказываться импортировать чай Британской Ост-Индской компании, а некоторые даже вынуждали чиновников, принимавших импорт чая, уходить с постов. Жители Бостона, однако, оказались в особенно непростой ситуации. Сыновья местного губернатора Томаса Хатчинсона занимались чайной торговлей, так что он наотрез отказался участвовать в бойкоте. Когда в Бостонскую гавань прибыл корабль «Дартмут», совет решил отправить его обратно в Англию. Хатчинсон это решение проигнорировал. Он знал, что если в течение двадцати дней корабль не покинет порт, то товар по закону можно будет выгрузить на американскую землю без разрешения местного совета. За это время в Бостон прибыло еще два корабля с чаем.

Жителей города обуял гнев. Потому-то Адамс и собрал единомышленников в Старом южном доме собраний. Его зов был услышан — более чем. По некоторым данным, в зале собралось до половины шестнадцатитысячного населения Бостона[201].

Что именно произошло дальше — спорный вопрос. Одни списывают это на удачу, другие считают блестящим планом Адамса. Но независимо от его намерений, после того как он объявил, что «данное собрание ничего более не может предпринять для спасения страны», большинство собравшихся поднялись и ушли в ярости. По разным сведениям, от 30 до 130 из них добрались до дома, там переоделись в костюмы коренных индейцев ганьенгэха (также известных как мохоки) и отправились в порт. Они поднялись на корабли и сбросили в океан 342 сундука с чаем. В считаные часы несметное количество времени, денег и предметов роскоши стало кормом для рыб.

Однако Британия не была намерена так легко позволить колонистам перекрыть денежный поток. Правительство короля Георга ответило рядом законов, получивших название Невыносимых. Они лишали Массачусетс права на самоуправление, сделав мечты граждан о представительстве в парламенте еще более неосуществимыми. Бостонские доки решили закрыть до тех пор, пока город не выплатит компенсацию