— Они блефуют! Их всего четверо! — опомнился Элеондил. — Орк, двое, которые прикидывались эльфами, и их толстый друг с арбалетом.

Похоже, он принял Нику за Жорика…

Засвистели эльфийские стрелы, одна прожужжала прямо над головой.

— Бегите! — выкрикнула Ника.

Это было уже излишним, мы и так неслись, только пятки сверкали.

То ли за деревьями нас не было видно, то ли слухи об эльфийской меткости сильно преувеличены, но ни одна стрела в нас не попала.

* * *

Хорошо, что внучка Мерриора знала эти края не хуже эльфов. Поэтому, вместо того чтобы ломиться через бурелом, оставляя за собой кучу следов, мы мчались протоптанными зверьем тропами. Темп был бешеный.

Когда спустя полчаса мы с Васяном высунули языки на плечо, пришлось перейти на быстрый шаг. А я-то думал, что уже стал выносливым, как бегун-марафонец. К нашему стыду, даже девчонка не так запыхалась. Зябба тот вообще выглядел свеженьким.

Ника заставила нас еще долго петлять по лесным дебрям, чтобы сбить ушастых со следа.

До хижины Мерриора мы добрались только к вечеру. После этого марш-броска мы со Стольником еле держались на ногах. Но и тут передохнуть нам не дали.

Вместо приветствия старик протянул нам терку.

— Это еще зачем? — удивился я.

— Енто чтобы порошок из зуба сделать. А вы что, удумали этакий бивень целиком варить?!

Пришлось заняться измельчением зуба.

— Не боишься, что эльфы сюда нагрянут? — поинтересовался я у Василия.

— Если что, сэнсэй почувствует.

Черт! Мне бы его уверенность. Я вспомнил свистевшие над головой стрелы. А если эльфы разгадают все уловки Ники и придут по нашим следам сюда?

Но солнце село, а эльфы так и не появились, что меня очень радовало.

Пока управились с зубом, дед подготовил все необходимое к ритуалу. Приготовления были серьезные, я и не ожидал такого размаха.

Во дворе Мерриор начертил пентаграмму, линии которой тускло поблескивали в звездном свете. В каждом углу магической фигуры ярко полыхал факел, а в центре старик разжег костер. Над огнем висел гигантский котел, заполненный бурой вязкой жидкостью.

Но это еще не все. Самое жуткое — рядом с костром торчал кол, на который была насажена эльфийская голова. Та самая, которую стащил у орков Васян. Мертвые губы раздвинуты в зловещем оскале, а невидящие глаза смотрят в никуда.

Поглядеть на ритуал собралась вся компания. Мы со Стольником подошли поближе, а Ника и Ариэль стояли чуть поодаль. Зябба же уселся прямо возле костра и спокойно прихлебывал пиво, которое выклянчил у Мерриора. Даже Убарг был здесь. Правда, он явно еще не выздоровел — тупо вращал глазами, иногда мычал что-то нечленораздельное.

Все ингредиенты кроме зуба были уже закинуты. Мерриор стоял неподвижно, смотрел в рыжие языки пламени. Мы все с нетерпением ждали, что же он сделает. Простояв так с минуту, волшебник забрал у Василия мешочек с порошком и, прошептав какую-то абракадабру, сыпанул в котел.

Что тут началось!

Глаза эльфийской головы открылись и уставились прямо на меня.

Мои ноги подкосились.

— Именем Света и Тьмы, повелеваю! — рявкнул Мерриор так, что я чуть не подпрыгнул. — Открой, где есть отрок… Как там вашего дружка?..

— Жорик, — выдохнул Васян.

— Открой, где есть отрок, нареченный Жориком! Покажи!

Голова скосила взгляд в котел. От мертвых глаз исходило мистическое зеленоватое свечение. Вдруг варево перестало бурлить, и в нем проступила картина. Она слегка колыхалась, как отражение в воде.

Вообще-то это была даже не статичная картина, а движущееся изображение. Словно смотришь немое кино.

Комнатушка, тускло освещенная единственной свечой. Стены и пол из грубого камня, окон нет, только железная дверь. На полу в куче соломы сидит огромный парень, в котором я не сразу узнал Жору.

Видок у него был плачевный. Одет в отрепья, волосы слиплись от грязи, лицо изможденное, под глазами — черные круги. Если присмотреться, в рванине можно угадать остатки джинсов и свитера. М-да, такой прикид даже бывалый хиппи постеснялся бы напялить.

Однако, несмотря на все невзгоды, Жорик все еще выглядел упитанным.

— Пухлого что, в казенный дом посадили? — растерянно спросил Васян.

В это время Жора бросил вороватый взгляд на дверь. Затем достал из-под лохмотьев черствый кусок хлеба и принялся его грызть.

— Где енто? — властно спросил Мерриор.

И тут голова заговорила! Мрачным загробным голосом она произнесла:

— Подгорное королевство. Подземелья. Третья камера от входа.

— Чего еще поведаешь?

Голова оскалилась в злобной улыбке:

— Вашему другу… конец… связи…

Огонь под котлом погас, словно задуло порывом ветра. Глаза мертвого эльфа закрылись.

— Говорил же тебе, охламон, надо было больше крапчатых мухоморов нести! — заворчал старик.

Васян виновато потупился.

А голова тем временем сползла с шеста и рухнула в котел.

Ближе всех находился Зябба, и его забрызгало кипящим варевом. Зеленый выдал пару фраз, от которых Ариэль залилась краской. Хорошо хоть не ошпарился — шкура у орков толстая…

— Похоже, Жорик ваш в дерьме, — резюмировал Мерриор.

— Это точно, — подтвердил Васян, а я спросил:

— А где это, Подгорное королевство?

Ответила Ника:

— На востоке, под Хребтом Мира. Три дня ходьбы. А как вы ходите, так и вовсе — неделя.

— Надо спасать толстомясого, — твердо сказал Стольник.

Внучка волшебника посмотрела на него как на полного идиота:

— Он в темницах Подгорного королевства! Это вам даже не эльфийская яма! Оттуда его так просто не вытащить! С боем не прорваться, гномы — отличные рубаки, даром что коротышки.

— Тогда — выкупим! Гномы деньги любят, это во всех книжках написано. Сэнсэй, ты же нам золотишка наколдуешь?

— Наколдовать-то — наколдую, — хмыкнул Мерриор. — Вот только гнумы енти не любят, когда к ним в горы заходят чужаки. Они у вас золотце-то отберут, а вас самих в подземелья заныкают. Гнумам веры нет!

— Что же делать, сэнсэй?

— Лучше всего собрать внушительную силу. Воинов ентак сто. Силу все уважают. Вот когда рыл сто наберется… аль хотя б пятьдесят… тады уж и переговоры вести можно.

— Ничего! Соберем народ, вытащим! — уверенно заявил я. — Зябба, орки помогут?

Зябба засмотрелся на свои сапоги, помявшись сказал:

— Я твой должник! Я пойду! Зуб пойдет, если я скажу! Попробуем уговорить Агырра. Остальные не пойдут — это не их война.