на свете она не хотела бы сейчас очутиться в другом месте и с другим человеком. И по глазам Станислава Аня увидела, что он думает о том же. Желание, которое она загадала, было сиюминутным и легкомысленным: Аня хотела, чтобы Станислав ее поцеловал.

— С Новым годом! — Они чокнулись бокалами, торопливо проглотили шампанское.

Аня чихнула — пузырьки ударили в нос. Станислав заливисто рассмеялся:

— Ты чихаешь, как котенок!

Романтический момент был упущен: Станислав ее не поцеловал. Аня схватила мандаринку и принялась чистить. Станислав положил в тарелки по ложке оливье, протянул Ане.

В телевизоре грянули крики «Ура!», и начался новогодний концерт. Ночное небо озарил салют. Аня приникла к стеклу, глядя на огненные узоры. Когда она была совсем маленькой, она называла салюты жар-птицами. Зрелище было до того волшебным, что ей казалось: это сказочные птицы озаряют звездное небо взмахами своих крыльев.

Станислав погасил свет, Аня обернулась. На лице Станислава вспыхивали отсветы фейерверков. Он подошел к окну и стал с ней рядом. За окном взрывались салюты, а сердце Ани готово было вырваться из груди. Внезапно Станислав нащупал ее ладонь, стиснул кончики пальцев, и Аня замерла, боясь шелохнуться.

В продолжение волшебства комната наполнилась знакомой мелодией. Какая-то современная группа перепела песню про снежинку из кинофильма «Чародеи». Аня слушала знакомые наизусть слова, и они наполнялись для нее новым смыслом. Потому что рядом был Станислав. Потому что он держал ее за руку. Потому что ее сердце никогда прежде не билось так часто.

— Когда приходит год молодой, а старый уходит прочь,

— неслось из телевизора, -

Дано свершиться мечте любой — такая уж это ночь.

Затихнет все и замрет вокруг в преддверии новых дней,

И обернется снежинка вдруг жар-птицей в руке твоей[2].

С последними словами песни Станислав притянул Аню к себе. За один удар сердца до их поцелуя в небе вспыхнул фейерверк, отразился в темных глазах Станислава. Это было так красиво, что у Ани перехватило дыхание. В следующий миг Станислав поделился с ней своим. Его губы были жадными и горячими, руки крепко стиснули талию. Земля поплыла под ногами, и Аня оторвалась от пола и взлетела. Это Станислав посадил ее на подоконник. За ее спиной взрывались фейерверки, сердце плавилось, как свечи на столе. Она чувствовала себя на седьмом небе. Всю свою взрослую жизнь она шла именно к этому моменту: когда в небе встречаются сотни салютов, а единственный на всей земле мужчина, предназначенный ей, не может напиться ее поцелуями.

В дверь позвонили.

— Не откроем, — выдохнул Станислав, на секунду отрываясь от Ани.

В дверь забарабанили.

— Если это мама, то она может быть очень настойчива, — с досадой пробормотал Стас, отпуская Аню.

Только бы это не Лариса, с испугом подумала Аня, глядя вслед Станиславу. Она соскользнула с подоконника, торопливо поправила платье и пригладила растрепавшиеся волосы. Зацелованные губы горели огнем — разве скроешь, чем тут они со Стасом занимались?

— А вот и я! Твой новогодний подарок! — раздался из коридора низкий женский голос.

А Лариса не оригинальна, подумала Аня, закусив губу от досады.

Неизвестная блондинка с ярким макияжем ткнула в лицо Станиславу бенгальским огнем и, воспользовавшись его замешательством, с криком «С Новым годом!» прорвалась в квартиру.

— С Новым годом! С Новым счастьем! — От пронзительного голоса девушки у Стаса заложило уши. — А твое счастье — это я!

Девица замахала бенгальским огнем, так что искры во все стороны посыпались, а Шарик тревожно гавкнул и попятился.

— Послушайте, вы ошиблись дверью! — возмутился Стас, намереваясь выставить незнакомку за дверь.

— Не узнал меня? — огорчилась блондинка. — Стас, ты чего! Это же я, Рита! Рита Разгуляева!

— Рита? — Стас удивленно моргнул, разглядывая однокурсницу, которую не видел семь лет. Ритка отстригла длинные русые волосы, перекрасила их в яркий блонд и зачем-то напялила на голову золотистый венок.

— Как я тебе? — Приняв его замешательство за восхищение, Рита покрутилась вокруг своей оси, продолжая, как ненормальная, размахивать бенгальским огнем.

— Тебя прям не узнать! — честно сказал Стас.

Рита расценила эти слова за комплимент, приперла Стаса к стенке и смачно поцеловала.

Да что же это такое! Все как с ума посходили в эту новогоднюю ночь. Он тактично, но твердо отстранил Риту.

— Ты не один? — ревниво осведомилась она и ринулась в гостиную. — С Новым годом! — кивнула она застывшей Ане. — Я ваша Снегурочка. А что это тут у вас? — Рита ревниво оглядела стол, потянула носом. — Никак романтический ужин! Ванильные свечи, шампанское, фрукты, салат. Ну извините, что помешала вам целоваться!

Бенгальский огонь в ее руке догорел, и Рита не нашла ничего лучшего, чем сунуть его прямо в салатницу с оливье. Знала бы она, с каким трудом это оливье было добыто!

Стас с раздражением тряхнул Риту за плечо. Та ужом выскользнула из дубленки и сунула ее в руки Стасу.

— Ах, конечно, извини. Забыла раздеться!

Под дубленкой оказались глубокое декольте и загорелые длинные ноги, едва прикрытые коротким сильно декольтированным белым платьем-туникой в греческом стиле. Талию перетягивал широкий золотистый пояс. Так вот к чему этот дурацкий венок на ее голове! Похоже, Рита возомнила себя олимпийской богиней. Только высокие белые сапожки выбивались из образа.

— Тебе вообще раздеваться не стоит! — Стас накинул дубленку обратно на плечи Рите.

А ведь не зря его Кирилл предупреждал, что Рита разоделась, как стриптизерша. Он не приехал в ресторан, и Рита решила заявиться к нему домой. Но на что она надеется? Они не виделись целую вечность и уже давно стали друг другу чужими.

— Что, даже шампанского не предложишь? — Рита капризно надула губки, совсем как в институте, когда просила написать за нее реферат, и нетерпеливо топнула каблуком.

— Тебе уже хватит, — резко сказал Стас.

— Тогда я налью сама! — Рита схватила бокал со стола и плеснула в него шампанского до краев. — С Новым годом!

Рита запрокинула голову и принялась жадно пить. Стас бросил неловкий взгляд на Анну, которая застыла у окна. Что она о нем подумает? Всю ночь к нему бабы табуном шастают. А эта к тому же почти голая!

— А вы что же не пьете? — Рита поставила бокал, бросила острый взгляд на Анну, оценивая соперницу. — Не хотите, как хотите!

Она уже порядком захмелела, и у Стаса чесались руки засунуть ее под холодный душ. Где кстати Кирилл? Он же сам хотел приударить за Риткой. Почему ее отпустил?

— Вот что, Стасик, — Рита, решившись