Беккера не устраивала перспектива ждать десять часов, покатучный немец со своей спутницей спустятся к завтраку.

— Я понимаю, — сказал он. — Извините забеспокойство.

Повернувшись, он направился через фойе к выходу, гденаходилось вишневое бюро, которое привлекло его внимание, когда он входил. Нанем располагался щедрый набор фирменных открыток отеля, почтовая бумага,конверты и ручки. Беккер вложил в конверт чистый листок бумаги, надписал еговсего одним словом: «Росио» — и вернулся к консьержу.

— Извините, что я снова вас беспокою, — сказал онзастенчиво. — Я вел себя довольно глупо. Я хотел лично сказать Росио,какое удовольствие получил от общения с ней несколько дней назад. Но я уезжаюсегодня вечером. Пожалуй, я все же оставлю ей записку. — И он положилконверт на стойку.

Консьерж взглянул на конверт и что-то грустно пробормоталсебе под нос. «Еще один любитель молоденьких девочек», — подумал он.

— Ну конечно. Сеньор?..

— Буисан, — сказал Беккер. — Мигель Буисан.

— Понятно. Она получит ваше письмо утром.

— Спасибо, — улыбнулся Беккер и повернулся,собираясь уходить.

Консьерж бросил внимательный взгляд в его спину, взялконверт со стойки и повернулся к полке с номерными ячейками. Когда он клалконверт в одну из ячеек, Беккер повернулся, чтобы задать последний вопрос:

— Как мне вызвать такси?

Консьерж повернул голову и ответил. Но Беккер не слушал, чтотот говорил. Он рассчитал все точно. Рука консьержа только что покинула ячейкупод номером 301.

Беккер поблагодарил его и быстро зашагал, ища глазами лифт.

«Туда и обратно», — повторил он мысленно.

Сьюзан вернулась в Третий узел. После разговора соСтратмором она начала беспокоиться о безопасности Дэвида, а ее воображениерисовало страшные картины.

— Ну, — послышался голос Хейла, склонившегося надсвоим компьютером, — и чего же хотел Стратмор? Провести романтическийвечер в обществе своего главного криптографа?

Сьюзан проигнорировала его вопрос и села за свой терминал.Ввела личный код, и экран тотчас ожил, показав, что «Следопыт» работает, хотя ине дал пока никакой информации о Северной Дакоте.

«Черт возьми, — подумала Сьюзан. — Почему же такдолго?»

— Ты явно не в себе, — как ни в чем не бывалосказал Хейл. — Какие-нибудь проблемы с диагностикой?

— Ничего серьезного, — ответила Сьюзан, хотя вовсене была в этом уверена. «Следопыт» задерживается. Она подумала, не ошиблась лигде-то. Начала просматривать длинные строки символов на экране, пытаясь найтито, что вызвало задержку.

Хейл посматривал на нее с самодовольным видом.

— Слушай, я хотел спросить, — заговорил он. —Что ты думаешь об этом не поддающемся взлому алгоритме, который, по словамТанкадо, он хотел создать?

У Сьюзан свело желудок. Она подняла голову.

— Не поддающийся взлому алгоритм? — Она выдержалапаузу. — Ах да… Я, кажется, что-то такое читала.

— Не очень правдоподобное заявление.

— Согласна, — сказала Сьюзан, удивившись, почемувдруг Хейл заговорил об этом. — Я в это не верю. Всем известно, чтоневзламываемый алгоритм — математическая бессмыслица.

Хейл улыбнулся:

— Ну конечно… Принцип Бергофского.

— А также здравый смысл! — отрезала она.

— Кто знает… — Хейл театрально вздохнул. —Есть множество такого… что и не снилось нашим мудрецам.

— Прошу прощения?

— Шекспир, — уточнил Хейл. — Гамлет.

— Самообразование за тюремной решеткой?

Хейл засмеялся.

— Нет, серьезно, Сьюзан, тебе никогда не приходило вголову, что это все-таки возможно и что Танкадо действительно придумалневзламываемый алгоритм?

Этот разговор был ей неприятен.

— Ну, мы не сумели этого сделать.

— А вдруг Танкадо умнее нас?

— Может быть. — Сьюзан пожала плечами,демонстрируя равнодушие.

— Мы с ним какое-то время переписывались, — как быневзначай сказал Хейл. — С Танкадо. Ты знала об этом?

Сьюзан посмотрела на него, стараясь не показать своеизумление.

— Неужели?

— Да. После того как я вскрыл алгоритм «Попрыгунчика»,он написал мне, что мы с ним братья по борьбе за неприкосновенность частнойпереписки.

Сьюзан не могла поверить своим ушам. Хейл лично знаком сТанкадо! И снова постаралась держаться с подчеркнутым безразличием.

— Он поздравил меня с обнаружением «черного хода» в«Попрыгунчике», — продолжал Хейл. — И назвал это победой в борьбе заличные права граждан всего мира. Ты должна признать, Сьюзан, что этот «черныйход» был придуман для того, чтобы ввести мир в заблуждение и преспокойно читатьэлектронную почту. По мне, так поделом Стратмору.

— Грег, — сказала Сьюзан, стараясь не показатьсвоего возмущения, — этот «черный ход» позволял АНБ расшифровыватьэлектронную почту, представляющую угрозу нашей безопасности.

— Что ты говоришь? — Хейл невинно вздохнул. —И в качестве милого побочного развлечения читать переписку простых граждан?

— Мы не шпионим за простыми гражданами, и ты этоотлично знаешь. ФБР имеет возможность прослушивать телефонные разговоры, но этововсе не значит, что оно прослушивает всех.

— Будь у них штат побольше, прослушивали бы.

Сьюзан оставила это замечание без ответа.

— У правительств должно быть право собирать информацию,в которой может содержаться угроза общественной безопасности.

— Господи Иисусе! — шумно вздохнул Хейл. —Похоже, Стратмор здорово промыл тебе мозги. Ты отлично знаешь, что ФБР не можетпрослушивать телефонные разговоры произвольно: для этого они должны получитьордер. Этот новый стандарт шифрования означал бы, что АНБ может прослушивать когоугодно, где угодно и когда угодно.

— Ты прав — и так и должно быть! — сурово отрезалаСьюзан. — Если бы ты не нашел «черный ход» в «Попрыгунчике», мы могли бывзломать любой шифр, вместо того чтобы полагаться на «ТРАНСТЕКСТ».