А спустя несколько минут через стеклопластик лобового иллюминатора показался внушительный бублик из разрозненных астероидных камней, космической пыли и взвеси.

– Ста-а-ась, ты не сказала, что планета настолько не сформировалась! – простонала Дебора, прекрасно понимая, что вот-вот ей придётся лавировать между летающими камнями, да ещё и на первой световой. – Может, ну его? Задание Крагора? И домой, на станцию?

– А нам потом штрафные часы на симуляторах поставят, – ответила я, так же без удовольствия оглядывая последнее испытание. – Да ладно, не переживай так сильно. Главное пройти хотя бы близко к проложенному маршруту, и тогда нам дадут минимальные баллы. Даже если увернуться от камней не сможешь, то у «Ворона» есть защитная сеть. К тому же, это именно несформировавшаяся планета, а не астероидный пояс, так что столкновения должны быть минимальны.

И мы нырнули в мутную взвесь. Корабль затрясло, на уши опустилась какофония отвратительных звуков, в иллюминаторы стало невозможным что-либо рассмотреть. Я сосредоточилась на показаниях приборов, пытаясь проанализировать, в каких местах меньше плотность астероидов, когда моё внимание привлёк электронный голос:

– Целостность защиты девяносто процентов.

– Дебора! Я же сказала, активизируй защитную сеть! – тут же взвыла я сиреной. – Нас же разнесёт к шварховой матери! Ты что творишь?!

– Да я включила, сама посмотри! – крикнула цварга, обеими руками вцепившись в штурвал.

– Что б тебя! Активируй хотя бы лазеры!

Нас затрясло. Я щёлкнула ремнём безопасности и, держась одной рукой за панель, перегнулась через колени напарницы. Очередное столкновение с летающим булыжником заставило меня громко клацнуть челюстью и впечататься затылком в торпеду. Ауч, как же больно!

– Целостность защиты восемьдесят процентов.

Кнопка, отвечающая за включение защитной сети, была утоплена в пластиковый край панели по самую шляпку. Недолго думая, я нащупала в кармане комбинезона универсальный магнитный ключ, который по привычке везде таскала с собой, и, пользуясь им словно ломом, ударила по пластмассе. Новый «Ворон» был не согласен со столь грубым обращением, а потому поддавался неохотно. Корабль нещадно трясло, я постоянно билась затылком о панель корабля и время от времени утыкалась носом в острые колени цварги.

– Если бы я сейчас всё ещё прикидывалась Станиславом Радонежским, то за такое твой отец меня бы точно по стенке размазал, – пошутила я, стараясь хоть как-то успокоить нарастающую нервозность.

– Если бы я всё ещё считала тебя Станиславом Радонежским, то сама бы тебя размазала по стенке за то, что ты меня так нахально лапаешь, – поддержала шутливый тон Дебора, но чувствовалось, что она волнуется не меньше моего.

– Целостность защиты семьдесят процентов, – активизировался бортовой компьютер после очередного столкновения с астероидом.

– Стася, умоляю, скажи, что ты сейчас же включишь защитную сеть! Она нам очень нужна! – в голосе напарницы явственно проступили панические нотки.

Я-таки справилась с дешёвым пластиком, силой отколупала внушительный кусок, кое-как отковыряла кнопку и уставилась на пустое место. Там, где должна была находиться перемычка, соединяющая контакты электроники, ничего не было.

– Целостность защиты шестьдесят процентов.

– Дебора, выруливай над бубликом, быстро! – заорала я как не в себе. – Видимо, заводской брак! Защиту не активировать!

– Не могу! – донеслось до моего уха. – Закрылки заклинило!

– Лазеры?

Согласно заданию мы не должны были пользоваться лазерами, но ситуация внештатная. Шаутбенахт Крагор поймёт. Дебора поняла с полуслова.

– Уже использую, но они маломощные. Не справляются.

– Целостность защиты пятьдесят процентов, – бездушный голос корабля вновь дал о себе знать.

Быстрый взгляд на напряжённое лицо цварги и побелевшие пальцы, вцепившиеся в штурвал. Время будто остановилось. Удар сердца. Можно попробовать соединить контакты, но пока буду вытаскивать их из панели, истребитель уже разнесёт в щепки. Слишком плотная туманность. Для того чтобы разблокировать двигатели, вообще необходимо выбираться наружу. Ещё один удар сердца. Взгляд мельком цепляет на локаторе особенно крупный объект, который мчится нам на встречу. Этого столкновения мы уже не переживём.

– Выбрасывай парашют!

– Стась, ты дурная? Мы в космосе, а не атмосфере… Это бессмысленно!

– Делай! – заорала я на первого пилота.

Конечно, Дебора была права. Истребители укомплектовывают парашютами для того, чтобы приземлиться на планету с атмосферой, а в космосе они совершенно бесполезны. Нет воздуха – нет торможения, скорее наоборот – ускорение за счёт реактивного импульса. Однако цварга не учла одного факта – мы находимся в астероидной крошке, которая быстро набьётся в парашют и хоть как-то нас затормозит.

Я понимала, что парашют – это полумеры, но на таких скоростях он может дать выигрыш во времени от пяти до тридцати секунд, замедлив движение истребителя. Действуя скорее на голых эмоциях, чем принимая решение осознанно, я ужом вывернулась и набрала на предплечье рукава Деборы, там, где в лётный костюм была вшита тонкая полоска сенсорного экрана, самую короткую из всех известных команд, а дальше соскользнула под торпеду.

В этот момент истребитель резко дёрнуло, похоже, парашют всё-таки раскрылся и поймал в свои сети несколько астероидов. Я вновь больно приложилась о торпеду, на этот раз правой коленкой.

– Что ты делаешь?! – закричала Дебора, когда вокруг её головы сомкнулся шлем из крошечных наноботов.

– Целостность защиты пятьдесят процентов!

– Надо эвакуироваться! – крикнула я очевидное.

– Я без тебя никуда не… – в глазах Деборы лишь в последнюю секунду мелькнуло осознание.

Драгоценные секунды убегали, как солнечный ветер сквозь пальцы. Понимая, что вернуться на своё место я уже не успеваю, я с размаху кулаком ударила по кнопке эвакуации. За одно мгновение случилось сразу несколько вещей. Из спинки кресла первого пилота моментально вырос купол, и Дебора оказалась в прочной скорлупе спасательной капсулы. Истребитель разгерметизировало, и нас обеих – меня, спешно набирающую команду скафандра на собственном костюме, и Дебору в её «яйце» выкинуло из «Ворона».

Человек в открытом космосе не отключается мгновенно, у него не вскипает кровь – всё это мифы и сказки Захрана. У него есть четырнадцать секунд, прежде чем он потеряет сознание, и даже тогда с учётом современной медицины его можно успеть реанимировать.

Удар сердца. Я стремительно выдыхаю воздух, чтобы не разорвало лёгкие. Хочется дышать, но нельзя. Паника накатывает волной, я чувствую себя утопленницей. Ну почему этот швархов шлем формируется так долго? Полторы секунды! Вселенная, как же это долго! Уплотнение нитей костюма и выравнивание давления занимает ещё две. Наконец, я могу дышать.