– Не знаю. Люблю тебя как сумасшедшая и ничего не могус собой поделать. И это после того, как ты заразил меня спидом! Знаешь, простоу меня никогда не было близкого человека. Только сегодня я поняла, как этоздорово, когда у тебя есть семья. Ты даже представить себе не можешь, как мнехочется родить ребенка, но теперь я никогда этого не сделаю. Илья поперхнулся игромко закашлял.

– Что с тобой?! – испугавшись, я постучала его поспине.

– Машка, ты, в натуре, заканчивай такие вещи говорить…

– Какие?

– Мы с тобой не сегодня, так завтра на тот свет можемотправиться, а ты ребенка рожать вздумала. Нельзя нам о детях думать. Сейчассамое главное позаботиться о своем здоровье, чтобы хоть немного протянуть.

– Да я так, в шутку, – вздохнула я.

Илья доел борщ и попросил сварить ему кофе.

– Машка, мне надо отлучиться по делам, – сказалон.

– По каким еще делам? – Почему-то я подумала отом, что Илья сейчас уйдет и никогда больше ко мне не вернется. Мало ли чтоможет случиться. Может, он передумает жить со мной, может, вернется Галина сСашкой…

– Машка, ты что, совсем головой поехала, что ли?! Уменя дела. Мне к пацанам надо съездить, в Спид-центр заскочить, чтобы очереднуюпорцию АЗТ получить, дома показаться. Не могу же я в этой берлоге с тобой с утрадо вечера сидеть. Я же пока еще живой человек, не труп. Значит, долженпередвигаться.

Я обиделась и со слезами на глазах спросила:

– Почему ты мою квартиру называешь берлогой?

– Извини, это я так просто, не выдержал…

– Тебе совсем здесь тоскливо?

– Да ладно, что ты к словам цепляешься! Илья встализ-за стола и пошел одеваться. Я молча наблюдала за ним.

– Илья, ты вернешься? – наконец спросила я.

– Вернусь, конечно! Сама говорила, что я теперь никомуне нужен, – усмехнулся он и стал зашнуровывать ботинки.

– Я в этом уже сомневаюсь, – неуверенно произнеслая.

– В чем?

– В том, что ты никому не нужен.

– Да ладно, Машка, брось. Сказал приду, значит,приду, – отмахнулся Илья.

– Придешь, потому что хочешь или потому что тебе большенекуда идти?

– Машка, хватит меня доставать. Что ты, в натуре, какмаленькая. Прямо тошно становится.

– Извини. – Я опустила глаза и открыла входнуюдверь. Илья, почувствовав мое настроение, слегка приобнял меня за плечи.

– Машка, знаешь, о чем я подумал?

– О чем?

– Я сегодня притащу кучу рубашек и костюмов. Мне женужно постоянно переодеваться. Короче, рубашки нужно хорошенько постирать,накрахмалить и выгладить.

– Тащи! – обрадовалась я и захлопала в ладоши.

– А ты умеешь?

– А чего там уметь? Я готова сделать для тебя все, чтоугодно. Ты даже не представляешь, как мне будет приятно оттого, что твои вещипоявятся в моем доме!

– Костюмы я обычно в еврохимчистку сдаю. Там, правда,дерут, но делают по высшему разряду.

– Какая, к черту, химчистка? Тащи все ко мне! Я сделаювсе в лучшем виде! Покруче всякой химчистки! Вот увидишь! – улыбнулась я ичмокнула Илью в щеку – Тогда жди. Ладно, Машка, мне пора. – Илья открылдверь и помахал мне рукой.

– Илья! – крикнула я вслед.

– Что? – остановился он и опять закашлял.

– Может, тебе воды принести? – испугалась я.

– Не надо, сейчас пройдет.

– Илья, а что тебе приготовить на ужин? Что ты хочешь?Может, курицу пожарить?

– Пожарь курицу, – пожал он плечами и побежал внизпо лестнице.

Я закрыла дверь и подошла к зеркалу. Постояв несколькоминут, принялась наводить порядок. Затем сходила в сберкассу и оплатиламеждугородку. Как ни странно, телефон включили почти сразу. Вот и хорошо –вдруг Илья задержится и решит мне позвонить. Поставив курицу в духовку, яначистила картошки и налила себе чай. В прихожей раздался звонок. Вскочив, ябросилась открывать. На пороге стояла Танька. Зайдя в квартиру, она скинулатуфли и прошла на кухню. Сев на стул, достала пачку сигарет. Вытащив однусигарету, она повертела ее в руках и спросила:

– Курицу, что ли, делаешь?

– Делаю.

– Кому?

– Себе, – растерялась я, но быстро взяла себя вруки и села напротив. – Для начала давай поздороваемся.

– Здравствуй, Маша.

– Здравствуй, Таня. Зачем приперлась?

– За тебя я, подруга, переживаю, вот и пришла.

– С каких это пор ты стала за меня переживать? Да изачем? Я же не маленькая.

– Я всегда за тебя переживала. Просто звоню, а у тебятелефон постоянно занят. Я испугалась: может, случилось что? Ты у нас женщинаодинокая. Без родителей живешь.

– Спасибо за заботу. Завтра в больнице мы бывстретились.

Достав из Танькиной пачки сигарету, я закурила.

– Маш, ты что, – удивилась она, – ты же у наснекурящая. Может, случилось что?

– Нет, все нормально.

– А почему у тебя лицо так поцарапано?

– Соседская кошка разодрала. Послушай, Танька, я что,на допросе, что ли?! Ты что вынюхиваешь?! Что хочешь узнать?!

– Ничего я не вынюхиваю, – обиделасьТанька. – Просто ты раньше ко мне как-то ближе была. Всегда всерассказывала. А сейчас уединилась, завела собственные тайны. Мы же подруги. Явсегда умела хранить твои секреты.

– У меня раньше не было никаких тайн. Они появилисьсовсем недавно, – задумчиво произнесла я.

– Ладно, это, конечно, твое дело. Только знай, что я нежелезная и тоже умею обижаться. У меня, между прочим, гордость есть.

– Я рада. Танька, прошу тебя, езжай домой. Завтра наработе увидимся.

– Ты кого-то ждешь?

– Тебя это не касается.

– Ты не хочешь, чтобы я видела этого человека?

– Таня, будь другом. Свали отсюда, пожалуйста, –разозлилась я.

Танька вскочила и направилась к выходу.