Я улыбнулась, смахнула слезы и стала стягивать с Ильиплавки, жадно целуя его живот. Он поморщился и попытался оттолкнуть меня.

– Машка, прекрати. Я щас не буду Я жрать хочу. Где твойтушеночный борщ или курица.

– Ничего с тобой не случится. Позже поешь, –улыбнулась я.

Илья встряхнул меня за плечи и серьезно произнес:

– Маш, я же сказал, давай завязывай. Я есть хочу.

– Но ведь у тебя двое суток никого не было. Да и ясоскучилась. Я тебя, знаешь, как ждала! Тебя никто так не ждал! Ничего не ела,не спала, только о тебе все время думала. Пожалуйста, не отталкивай меня, дай ятебя поласкаю.

– Машка, я же тебе сказал, что не хочу. Хорош вешаться!Надоела.

Я встала, поправила халат и чуть слышно спросила:

– Илюш, скажи правду, у тебя кто-то был? Ты скем-нибудь спал в эти два дня?

– Не был я ни с кем. Сама знаешь, что мне нельзятрахаться. Я же заразный.

– Только поэтому… Я думала, ты не спишь с женщинамипотому, что хоть что-то ко мне чувствуешь…

– Конечно чувствую. Маша, просто я в данный момент нехочу. Я устал.

– Извини.

Я посильнее закуталась в халат и полезла в холодильник.

– Борщ будешь?

– Буду.

– Он же с тушенкой.

– Все равно буду.

– Курицу тоже разогревать'.

– Разогревай.

Илья с аппетитом приступил к обеду. Глядя на него, я налиласебе небольшую тарелку борща и стала нехотя ковырять ложкой.

– Давай тоже ешь, а то бледная вся, – улыбнулсяИлья и принялся за курицу.

– Ты что, совсем тут ничего не ела?

– Не ела.

– Почему?

– Я не могу без тебя есть.

– Чудная ты!

– Илья, я с работы уволилась, – тихо сказала я.

– Правильно сделала. Нечего там делать за такуюзарплату. Я бы за такую зарплату даже задницу со стула не поднял, не говоря ужео том, чтобы сутками вкалывать.

– Да я особо-то и не вкалывала. Знаешь, я всегданенавидела свою работу, а когда уволилась, мне стало как-то грустно. В концеконцов, я помогала людям, облегчала их страдания, и по большому счету мне быловсе равно, сколько за это платят.

– Дура! Так нельзя рассуждать. Человеку может нравитьсятолько то, за что он получает хорошие деньги.

Илья встал и пошел в комнату. Я хотела по привычке помытьпосуду, но оставила эту затею и отправилась за ним. Он разлегся на кровати,лениво щелкая пультом от телевизора.

– Илюш, может, тебе попить принести? – ласковоспросила я и поправила волосы. – Хочешь, я кофе сварю?

– Не хочу. – Илья серьезно посмотрел на меня исказал:

– Присядь рядом.

Я обрадовалась и тут же устроилась у его ног.

– Илюш, у тебя неприятности?

– Напротив, у меня сплошные приятности, –ухмыльнулся он и стал с интересом разглядывать меня.

– Почему ты так со мной разговариваешь? Ты на меня зачто-то злишься?

– Разве на тебя можно злиться? Ты и вправду ждала меняэти два дня?

– Очень.

– Тогда покажи как.

Илья стянул плавки и притянул мое лицо к своему животу. Япокраснела до кончиков ушей и моментально вырвалась. Затем опустила глаза и сужасом посмотрела на торчащий пенис Ильи.

– Машка, ты чо шарахнулась, словно мужиков никогда невидела? Сама меня полчаса назад поласкать хотела.

– Я не так хотела…

– А как? – вытаращил глаза Илья.

– Ты какой-то грубый… Я хотела, чтобы ты со мнойласковым был, как с любимой женщиной.

– Машка, ты и есть любимая, – улыбнулся Илья,ткнув мою голову в свой живот.

– Ты говоришь правду? Ты меня не обманываешь? –прошептала я, но ответа не получила.

Илья тяжело задышал, заставляя меня обхватить губами наглазах вырастающий член.

Когда все закончилось, я легла к Илье на плечо и потрепалаего за ухо.

Он прокашлялся и потянулся за сигаретами.

– Мне не нравится твой кашель.

– Мне тоже.

– Илья, знаешь, я подумала о том, может, мне тоже пойтив Спид-центр и встать на учет.

– Зачем?! – подскочил Илья.

– Затем, что мне тоже надо лечиться.

– Машка, все лечение за деньги, а у тебя их нет. Тытолько засветишься и наживешь себе кучу различных неприятностей раньше времени.

– Я уволилась с работы. Мне больше некого бояться. Насоседей мне совершенно наплевать. Твой врач говорил, что в центре даютгуманитарную помощь.

– Машка, запомни: на халяву никому и ничего не дают.Вся помощь расходится по блатным или продается за деньги, правда, за полцены.Врачи ведь тоже не могут питаться свежим воздухом, пойми.

– Что же мне делать? Если я не буду получать никакихпрепаратов, то умру раньше тебя.

– Не переживай. Я тебя заразил, я тебя и буду лечить. Яоплачу твое лечение. На следующей неделе поедем в ту лабораторию, где ты была впрошлый раз.

– Где мне брали анализ крови?

– Точно.

– Боже мой, только не туда, – взмолилась я.

– Зря ты артачишься, там работают нормальныеспециалисты.

Мы минут с пять помолчали. Я принялась рисоватьбессмысленные узоры на груди Ильи.

– Илья, а почему ты не принес мне свои вещи? Ты жехотел их принести, чтобы я постирала.

– Мне как-то не до вещей было.

– Но потом ты принесешь?

– Как-нибудь принесу, – сухо ответил Илья. Взявменя за подбородок, он стал внимательно всматриваться в мое лицо.

– Что случилось? – испугалась я.

– Просто подумал, куда мог подеваться Батон?

– Не знаю. Ускакал куда-то с простреленной ногой.Может, помер где по дороге. Он ведь много крови потерял, а в тот момент вряд ликто оказал ему помощь.