– Нормально! Я и сам не без греха. Ты думаешь, эти двоесуток у меня никого не было? Я спал сразу с двумя проститутками! Пацаны в саунузаказали. Мне, как больному, то бишь обиженному жизнью, сразу две. После меня сними никто не был. Пацаны же знают, что я болен. Они себе других девочекзаказали. Проститутки уговаривали меня резинку надеть, но я им немногодоплатил, и они нормально расслабились. Повелись на деньги, дурочки! Полтинникбаксов отыграли, а жизнь потеряли. Я их, когда к сутенеру провожал, пряморасцеловал. Мои пацаны от смеха чуть не попадали. Эти шалавы сразу на другойзаказ поехали.

Я схватилась за голову и ошалелыми глазами посмотрела наИлью.

– Господи, Илья, ты хоть понимаешь, что ты наделал? Тыже испортил девчонкам жизнь!

– Их никто не просил такой сомнительной деятельностьюзаниматься. Это для них обычный профессиональный риск. Они все равно через однузаражены.

– Но ведь ты давал расписку об уголовнойответственности.

– А кто узнает, что это я их заразил? Я же не переспалс какой-нибудь добропорядочной мадамой, которая раз в год изменяет своемусупругу и в случае чего моментально покажет на меня пальцем. Я заразилпроституток. У них в день по несколько заказов. Они при всем желании даже невспомнят, кто их заразил.

Я подошла к окну, открыла форточку и сделала несколькоглубоких вдохов.

– Голова кружится.

– От чего? – безразлично спросил Илья.

– От того, что ты такая скотина. Господи, только яспособна полюбить такую сволочь! Я тебе даже спид простила! Ты хоть понимаешь,как я тебя люблю, придурок?!

– Понимаю. А вот я бы никогда не простил того, ктозаразил меня спидом. Мне эта паршивая студентка до сих пор снится. Если бы я где-нибудьее увидел, то схватил бы за обе ноги – и разодрал пополам к чертовой матери.Только сначала эту тварь так бы изуродовал, что ей мало бы не показалось. Нучто ты решила, Машка?

– Я решила то, что наконец-то поняла, какое твоеистинное лицо и какой ты гад на самом деле!

– Все это я уже слышал тысячу раз. Ладно, Машка,собирайся, поехали.

– Куда?

– Через час у меня встреча с боссом. Он назначилразговор. Быстро приведи себя в порядок. Ты должна отлично выглядеть, еслихочешь получить эту должность.

Я открыла рот не в силах вымолвить ни слова. Затемпостаралась взять себя в руки и тихо спросила:

– А с чего это ты решил, что я поеду? Откуда такаяуверенность?

– Мне кажется, что у тебя нет выбора. При твоей болезнии в твоем положении отказаться от такого предложения может только круглая дура.Я почему-то думал, что ты хоть немного умнее.

– А мне казалось, что у нас сложилась семья…

– У нас и так семья. Просто я решил предложить своейгражданской жене высокооплачиваемую работу. Разве это плохо?

– Пошел вон! – крикнула я, одарив Илью злобнымвзглядом.

– Что ты сказала?

– Пошел вон! Я, кажется, выразилась ясно.

– Ты хорошо подумала?

– Мне не о чем думать. Уходи. Я больше никогда не хочутебя видеть!

Илья встал, быстро оделся и направился к выходу. У дверей оностановился и оглянулся на меня.

– Маша, у тебя нет денег не то что на лекарство, нодаже на хлеб. Ты сдохнешь не от спида. Ты сдохнешь от голода! Ты дура! Я дажене представлял, что ты такая дура!

– Пошел вон! Заражай других и тащи к своему боссу!

– Прости, я думал, что у нас получится по-хорошему.

– А что, разве может быть по-плохому? Илья, не ответивна мой вопрос, громко хлопнул дверью. Я закрыла ее на все запоры, села на пол игромко заревела. Постоянно звонил телефон, но мне совершенно не хотелось сниматьтрубку. Немного успокоившись, я пошла на кухню и принялась изучать запасыпродовольствия. Их было немного. Пять яиц, банка сгущенки, полбатона хлеба иполбанки кофе. Хватит от силы на три дня. Я смахнула слезы и полезла в кошелек.Ровно пятьдесят рублей. Разрыдавшись, я дошла до спальни и упала на кровать.Ужасно кружилась голова. Наверное, это нервы, да и не ела я ничего, пока ждалаИлью. Через неделю получка, по идее, мне должны выдать расчет, но на работу ябольше не пойду. Мне было настолько плохо, что я сама не поняла – то липотеряла сознание, то ли просто уснула. Перед глазами опять возникла мама. Моямилая, нежная, добрая мама. Она стояла у плиты и варила щи. Я сидела рядом илюбовалась, как ловко она шинкует капусту.

Я открыла глаза и быстро вскочила. Кто-то настойчиво звонилв дверь. На улице было темно. Наверное, это Илья. Конечно, это он! Он ведь немог оставить меня в таком состоянии! Он же прекрасно знает, что у меня никогонет и мне неоткуда ждать помощи! Улыбаясь от счастья, я подбежала к двери ираспахнула ее. В квартиру ворвались двое мордоворотов в кожаных пиджаках исунули мне под нос платок с какой-то вонючей жидкостью. Я хотела закричать, ноне успела. Глаза непроизвольно закрылись, и я осела на пол.

Открыв глаза, я не могла понять, где нахожусь. Головараскалывалась. Я лежала в каком-то сыром подвале, где не было даже окон. Струдом поднявшись, я поправила домашний халат и на ощупь нашла тапочки. Вголову лезли дурные мысли. “А что, если меня решили убить? Это полбеды”, –думала я. Жить мне и в самом деле больше не хочется. Только бы смерть была неслишком тяжелой. Хочется умереть так, чтобы не страдать. Закрыть глаза и, нечувствуя боли, умереть.

Самое страшное, если в этом подвале живут крысы. Они могутукусить за ногу, откусить нос. От этой мысли мне стало совсем плохо. Услышавкакой-то писк, я взвизгнула и принялась искать дверь. Натолкнувшись на нее, япринялась громко кричать. Через несколько минут дверь открылась. На порогепоявился огромный мордоворот с полнейшим отсутствием волос на голове. От егожуткого вида мне стало не по себе. Верзила оглядел меня с ног до головы иприсвистнул.

– Очухалась, что ли?

– Очухалась, – чуть слышно промямлила я.

– Что ты орешь как резаная! У нас важное совещание. Какзакончится и ты понадобишься, мы тебя обязательно позовем.

Со слезами на глазах я взяла мордоворота за руку и тихосказала:

– Я не могу.

– Что не могу? – замотал он головой.

– Не могу, тут крысы. Я боюсь. Побудь со мной, показакончится совещание, а то я от страха с ума сойду.

Мордоворот почесал затылок и пожал плечами.