Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Макроут так же не двигался, но задышал чуть тяжелее.
— Вы спрашиваете себя, к чему я клоню? Что мне от вас нужно? А если бы я сказала, что вы, возможно, способны оказать прямую помощь вашему первопредку и всей Туре? Прямо сегодня? — она понизила голос. — Вы ведь видите сны, правда? Вы достаточно сильны для этого. Общаетесь с другими дар-тени там, на Лортахе? Знаете, что происходит сейчас у порталов?
Он впервые с начала разговора посмотрел на нее. Внимательно и недоверчиво. И Люджина, наклонившись вперед, насколько позволял живот, поймала его взгляд — чтобы не отводил.
— Я не могу обещать вам амнистию. Нет, вас будут допрашивать и дальше. Я не могу обещать, что вам все удастся. Вполне возможно, что ваша помощь окажется бесполезной. Если вы согласитесь, вам придется дать магическую клятву о ненанесении вреда и сохранении тайны. И если вас все это не пугает — скажите мне: «Я согласен».
Он молчал. Моргнул, снова опустил голову. И Люджина не стала давить дальше — встала. На этот раз Макроуту удалось подняться вместе с ней. И пришлось снова посмотреть на собеседницу.
— Я дам вам полчаса, — Люджина сняла с руки часы и положила на стол. — Если решитесь — скажите. Я увижу. Но через полчаса я уйду, барон.
Она вышла, не оглядываясь. Воздух в подземном коридоре оказался куда свежее, чем в камере, и ее на мгновение кольнула жалость — пока она стояла, переводя дыхание. Все-таки беременность сделала ее слишком чувствительной.
Игорь все еще был в центре наблюдения. Следующие полчаса несколько человек смотрели на то, как Макроут неподвижно сидит в кресле.
Люджина пила воду и мечтала выйти на свежий воздух. Ей было душно.
За минуту до назначенного времени барон поднялся и направился за ширму. Там он долго — куда дольше минуты умывался, пил из крана, плескал в лицо воду. Затем поднял голову к камере наблюдения и одними губами сказал: «Я согласен».
* * *
— Сейчас подготовят магдоговор, — проговорила Люджина, когда вернулась в камеру. Макроут так и стоял у раковины, вытирая лицо полотенцем, и она направилась к креслу. Но опускаться не стала, остановилась, опираясь на спинку — глупо было бы поворачиваться спиной даже к хорошим мальчикам. — Я сама скреплю его. Я также попросила принести нам чая и варенья. Или вы предпочитаете кофе?
— Молока, — буркнул молодой барон, аккуратно вешая полотенце на место, и Люджина повернула голову к камере под потолком в надежде, что ее знак поймут и подадут молоко.
Голос у блакорийца был шепчущий, срывающийся: неудивительно после долгого молчания. — Что касается магдоговора, — продолжил он после паузы, — то у меня тоже есть условие… как к вам обращаться?
— Капитан Люджина Дробжек, — представилась северянка, внимательно глядя на него. Все-таки решил поторговаться. Что попросит? Свободу? Амнистию?
— Капитан Дробжек, — кивнул Макроут, подходя к ней ближе. Видно было, что он волнуется и прикладывает усилия, чтобы казаться спокойным. Остановился в трех шагах от нее, и Люджина почти ощутила, как напряглись наблюдатели перед экранами за стеной. — Вы подтверждаете, что моя помощь нужна для возвращения моего прародителя, Черного Жреца, на Туру?
— Конечно, — без колебаний ответила она.
Он с надеждой вглядывался в ее глаза. Боялся, что обманывает.
— Мне нужны гарантии, — прохрипел он твердо. — Рудлог — вотчина Красного воина, а Красный издревле был противником Черного. Вы хотите обезопасить тех, кому нужна моя помощь, а мне нужно быть уверенным, что вы не обманываете, и я не буду действовать во вред Отцу. Я подпишу магдоговор, но и вы тоже.
Идеалист, как есть идеалист. Не за себя просит, значит, ни она, ни Игорь не ошиблись в его оценке. Но слишком молод и опыта в политике мало — неужели он думает, что ею бы не пожертвовали в случае настолько большой игры? Да кем угодно бы пожертвовали.
— Разумно, — согласилась Люджина, опускаясь наконец в кресло. — Я согласна. Вы поэтому молчали? Боялись, что Рудлог против возвращения Жреца?
Он тоже сел, но отвечать не спешил. Открылась дверь: Люджина не оборачивалась, наблюдая за темным, который поднял глаза на вошедшего. Нет, не было у него во взгляде желания воспользоваться ситуацией, напасть и сбежать. Ну или юный идеалист был мастером маскировки.
Им принесли и молоко, и чай, и варенье, и еще каких-то булочек. Капитан взяла чашку с чаем, поднесла к губам — и Макроут неохотно протянул руку за молоком, начал пить. Идеалист, но понимает, что его обрабатывают. Совместная трапеза толкает к откровенности.
— Поначалу я молчал, потому что не понимал, что происходит, — наконец тускло прошептал он. — Последнее, что я помню, это как после очередной вылазки я начал терять контроль над собой, потянул с Черныша энергию, и Оливер Брин вколол мне антидот. — Голос сорвался и он закашлялся. — И потом я очнулся уже здесь, весь в трубках, с горящими легкими. Эта камера, — Макроут повел головой, — была моей реанимацией. Я понял, что нахожусь в Рудлоге, только по форме следователей и языку. Я не знаю, как я сюда попал. Знаю только, что наши пещеры в горах затопило и часть моих соратников погибла: когда мы только начали видеть сны о Лортахе, моему дар-тени удалось найти двоих из нас в соседних убежищах. После того, как я очнулся здесь, во сне я снова добрался до своих соратников, и они рассказали, что помнят, как проснулись от прибывающей воды и захлебнулись, — барон, глядя в стол, тяжело потер глаза руками. — Мы столько с ними прошли… столько бились плечом к плечу, а вода их все-таки настигла… Знать бы, что с ними будет, когда наш праотец уйдет с Лортаха? Они останутся жить там или умрут без Источника?
Люджина постаралась поставить чашку неслышно, но она звякнула, и Макроут взглянул на нее, словно возвращаясь в реальность. Допил молоко, взял булочку, начал крутить в
