— По любой из тысяч причин, — вторила его мыслям Люджина, захлопывая папку. Закрыла глаза, потянулась. — Но я думаю, у него шок. Или просто стыдно, Игорь Иванович. Чтобы понять, права ли я, нужно поговорить с отцом Олегом, который исповедовал Макроута.

— Вы думаете, он откроет вам тайну исповеди? — полюбопытствовал Игорь.

— Нет, — Люджина так и осталась сидеть с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сидения. Лицо ее было чуть припухшим, усталым, и Игорь в очередной раз подавил желание настоять на том, чтобы она дожидалась родов дома и бросила работу. — Но я и не собираюсь его об этом спрашивать. Я спрошу, как он считает — хороший ли человек Макроут?

* * *

— Хороший, — подтвердил служитель Триединого, когда они уже сидели за столом в доме Дорофеи Ивановны. Бывшая ликвидаторша поздоровалась с Игорем как со старым знакомым, пробурчав что-то вроде того, что в оружейной новые поставки, можно заглянуть, оценить. А вокруг Люджины развела настоящие хлопоты, нацедив ей огромную кружку молока, поставив на стол банку с черничным вареньем и домашний хлеб. Стрелковский и отец Олег скромно довольствовались чаем.

Впрочем, от обеда они отказались сами и не из-за опасения объесть старушку, а по причине раннего времени. На кухне Дорофее сейчас помогал повар Управления, ибо население бункера с гвардейской охраной принцессы, агентской охраной темного, врачами, сотрудниками, ведущими следствие, и прочими постояльцами, спящими и нет, перевалило за семьдесят человек, и прокормить весь этот отряд даже очень крепкой старушке было бы нелегко. Иногда она в воспитательных целях привлекала к готовке не занятых в дежурствах бойцов.

— Спасибо, — поблагодарила Люджина, намазав хлеб вареньем и откусив кусок, — очень вкусно, прямо, как у моей мамы.

— Я соберу вам с собой, — непререкаемо заявила хозяйка дома и вышла.

— Хороший мальчик, — повторил отец Олег, — который оказался на границе между добром и злом. Это все, что я могу вам сказать.

— Этого достаточно, — Люджина с удовольствием отпила молока. Живот ее ходил ходуном — ребенку, видимо, тоже понравилось варенье.

— И что это нам дает? — поинтересовался Игорь только чтобы поддержать разговор.

— То, что мы будем общаться с ним не как с врагом и заговорщиком, а как с хорошим человеком, — сказала она из-за огромной кружки. Служитель смотрел на нее с улыбкой, и Стрелковский понимал, почему он умиляется.

В любой беременной женщине, в любой матери, говорили в Храме, проявляется Богиня-мать. И крепкая, неуловимо изменившаяся северянка, которая светилась внутренней силой, вызывала и в самом Игоре странное щемящее чувство — будто Богиня коснулась его краешком крыла, наполнив покоем.

Люджина дарила ему покой.

В прошлое воскресенье, когда лил проливной дождь и ветер трепал зеленые кроны деревьев, Стрелковский снова приходил на могилу Ирины. Омываемый ливнем могильный камень с датой смерти напоминал о том, что скоро будет восемь лет, как ее нет в мире.

Сердце болело, но глухо, отстраненно — а ревущий ветер и порывы дождя швырнули принесенные розы ему в лицо, разбросав вокруг могилы. Он собрал цветы и снова положил — их подхватило потоками воды и красной лентой потянуло прочь, по дорожке к возвышающимся вдалеке курганам первых Рудлогов.

Игорь сел на скамью, подставляя лицо под теплый, яростный ливень. Он думал о том, что мир был бы совсем иным, останься его королева в живых. Ангелина Рудлог по-прежнему была бы наследницей трона и уже состояла бы в браке с сильным принцем-консортом. Василину выдали бы замуж за Бермонта, Полину, скорее всего, старшей женой за наследника йеллоувиньского престола: Ирина умела добиваться своего и меньше чем на короля для девочек бы не согласилась. Алина, по всей видимости, стала бы супругой старшего из сыновей Блакори — тот был ее младше всего на четыре года. А от проснувшихся драконов пришлось бы откупаться Мариной. Хотя Ирина с большой вероятностью впала бы в ярость от их требований. Да и вряд ли они бы вообще освободились — ведь движение земли и разрушение Драконьего пика началось именно из-за отсутствия крови Рудлог на троне.

Пески по-прежнему были бы пустыней, и Тура, возможно, долгое время бы оставалась еще крепкой. Не случилось бы нашествия иномирян… или случилось, но гораздо позже, и Ирина бы билась со врагом со всей своей непримиримостью — как билась со Смитсеном.

Как много поменялось — невообразимо много. И как много не случилось из-за его, Игоря, ошибок.

Ветер швырнул ему в лицо заряд дождя, с такой силой, такой плотности, что перехватило дыхание до удушья. И это привело его в чувство. Внезапно Стрелковский увидел себя словно сверху — маленького, сгорбленного, под огромной тучей, под огромным небом. Слишком незначительного для того, чтобы быть причиной таких тектонических сдвигов.

Если все настолько поменялось — не нужны ли были богам эти изменения? Или он, перекладывая ответственность на богов, старается оправдать себя — ибо ни месть, ни кровь, которую он пролил за свою любовь, ни женщина, которая сейчас рядом, не примирили его с самим собой и не избавили от чувства вины?..

…Люджина доела и неуклюже, тяжело поднялась из-за стола. Поднялись и мужчины.

— Вы пойдете со мной на допрос? — спросила она Стрелковского.

Игорь покачал головой.

— Я вам помешаю. Посмотрю потом в записи. А пока пообщаюсь с отцом Олегом.

Исповедь была ему нужна не меньше, чем темному мальчишке, запертому в камере бункера.

— Но по пути в часовню загляну с вами в центр наблюдения, — добавил он, — послушаю, о чем вы говорите со старшим по следствию. Может, подскажу что.

Со двора донесся детский смех, женский голос и сварливые увещевания Дорофеи.

— Вы сейчас подскажите, какой у старшего допуск, — попросила Люджина, оценив разношерстность местных постояльцев и направившись за Игорем и священником к двери комнаты справа. — Чтобы я лишнего не сказала и, если нужно, поставила щит-глушилку. Он имеет доступ к информации о Жреце, Нижнем мире и ситуации с ее высочеством Алиной?

Сама Люджина как помощница начальника Отдела внешней разведки имела «бирюзовый» уровень допуска, но о том, что пятая Рудлог — темная и ныне путешествует в Нижнем мире в компании того самого Тротта, который тоже оказался темным, узнала только сегодня утром во время инструктажа от Майло Тандаджи. Игорь дела высшей степени секретности, не связанные с работой внешней разведки, с ней