— Мам? — раздался тоненький голосок. — Мама! Ты где?

Спустя пару минут Паша заглянул в комнату Евгения.

— Дядя Зеня? — потер глазки. — Ты маму видел?

— Э-э-э-э, — как-то даже растерялся, но потом плюнул на все, в конце концов, мать спит с отцом, все как положено. — А она здесь.

— А сто она тут делает? — осторожно подошел к кровати, удостоверился, точно ли там мама.

— Спит. И вообще, давай не будем ей мешать. Пойдем умываться?

— Пойдем.

Лиза проснулась через полчаса. И обнаружив себя в кровати Соколова, поначалу было засуетилась, заволновалась, но потом быстро успокоилась. Какая это по счету их совместная ночь? Четвертая, пятая? Так что, смысл уже метаться. Надо прекращать рвать на себе волосы, она же едет с ним, чтобы наладить отношения, возможно, стать семьей. К тому же в постель к нему идет аки утка на охотничий манок.

А когда вышла из спальни, услышала щебет своего любимого мальчика, который нет-нет да сменялся баритоном его отца. Жизнь — странная штука, очень странная. То забирает все разом, то возвращает, когда уже ничего не ждешь.

— Что вы тут делаете? — зашла в кухню, где за столом сидел Паша и ел рисовую кашу, а главное, наконец-то правильно держал ложку. Сколько бы до этого с ним ни билась, все без толку. Что ж, авторитет Соколова — великая сила.

— Я ему разогрел. И масло положил, как ты обычно, — Женя сидел рядом с малышом с кружкой кофе в одной руке и бутербродом в другой. — Тебе что-нибудь сделать? Кофе? Чай?

— Нет, я сама.

— И нам бы уже начинать собираться, — глянул на часы.

— У меня с собой будет всего две сумки, — усмехнулась. — С моими и Пашкиными вещами. Не переживай, баулы набирать не планирую.

— Да я и не переживаю, — поднялся, а в следующее мгновение подошел к Лизе и поцеловал.

— Ты чего? — вытаращилась сначала на него, потом на сына, тот в свою очередь смотрел на обоих и ничего не понимал.

— Пусть видит, — произнес чуть слышно, — и привыкает. Утром он уже видел тебя в моей постели. И знаешь, все прошло просто отлично.

На что Лиза лишь поджала губы. Она ведь дала себе слово дать ему шанс. Однако Соколов создание крайне дерзкое. Видно, что вроде старается себя сдерживать временами, но чаще срывается, демонстрируя всем своё «Я» и своё фирменное «Я сказал!». И как им придется уживаться, воистину загадка. Раньше-то понятно, раньше он говорил, она молчала, теперь так не будет. И если Женя думает, что сможет руководить ею как когда-то, рассчитывая на том семью создать, то придется ему сильно разочароваться. Да, между ними по-прежнему химия, страсть, влечение, но она уже давно сама себе хозяйка.

— Смотрю, у тебя все схвачено, продумано и спланировано, — криво усмехнулась.

— Вообще-то, я очень стараюсь подружиться с сыном, хочу, чтобы он во мне наконец-то отца признал, а не какого-то дядю со стороны. И если он будет наблюдать за нами, видеть, что мы вместе, то и понимание придет быстрее. Разве я не прав?

— Прав. Только не забывай, что мне может что-то не нравиться, и с чем-то я могу быть и буду не согласна. И давай условимся сейчас. Никаких приказов с твоей стороны не будет, никаких ударов кулаком по столу. Иначе наша поездка окажется бессмысленной.

— Хорошо, — закивал, — ладно. Никаких приказов. Я и не приказываю тебе.

— Ты как всегда пытаешься мнение свое навязать.

— Прости, если так.

Пришлось отступить, как бы ни желалось донести до нее, что он хочет как лучше, что ей не о чем беспокоиться. Да, он резкий, напористый, и глубоко убежденный в том, что проблемы надо решать сразу же, а не мусолить их.

Тут и отец пришёл.

— Ну, что… готовы к дальней дороге? — улыбнулся.

— Нет еще, — буркнула дочь и принялась нарезать хлеб.

— Вы не рассиживайтесь только. Время-то идет, — постучал по циферблату наручных часов, с которыми никогда не расставался.

— Билеты! — подскочила Лиза, отчего все хором дернулись. — У тебя же документов нет, как ты собираешься покупать билеты? — уставилась на Соколова.

— Документы будут. Я своих напряг, так что, все уже лежит в ячейке хранения в отеле. А билеты нам не нужны. Мы полетим на борту личного самолета одного моего приятеля. Он как узнал, что я жив… в общем, расщедрился на целый самолет. Долетим с комфортом. Там даже кровать будет, не говоря уже о ресторанной еде и телевизоре с мультиками для Пашки. Хочешь полетать на самолете? — посмотрел на сына.

— Хочу.

— Тогда скорее доедай кашу и бегом собираться.

— Деловой ты, Евгений Федорыч, — усмехнулся Семен, — и друзей хороших имеешь.

— Пап? — вступила Лиза. — Ну, может… ты все-таки…

— Та-а-а-ак. пойду-ка я в сарай, — сразу заторопился на улицу, — а вы пакуйтесь.

К двенадцати Лиза собрала две небольшие сумки, Паше выдала маленький рюкзачок, куда он сложил свои любимые игрушки. А Соколов тем временем активно общался то с братом, то с доверенным лицом, которое и будет их сопровождать на борту.

— Готова? — заглянул к ней в спальню, где она сидела на кровати и с растерянным видом осматривала комнату.

— Да, — перевела на него взгляд.

— Тогда идем. Пора.

Покинув дом, Лизе стало нестерпимо тяжело на душе, к горлу подкатил ком. Здесь она спряталась ото всего мира, зализала раны, обрела какую-то природную силу, почувствовала себя частью этого леса. Теперь же ее будто гриб вырвали из почвы вместе с грибницей. Безусловно, однажды все равно пришлось бы перебраться в город, но тогда она была бы готова, а сейчас нет. Сейчас она буквально заставляет себя идти, хотя всем существом стремится обратно. Зато Паша с большой радостью шел за руку то с дедом, то с Евгением. Ему все было интересно, все важно, всё нужно. И Лиза поняла, как многого на самом деле лишила сына. Он ведь рос дикарем. Не в плане поведения, нет, в плане мировосприятия. Паша не знает, каково жить в обществе, каждый день видеть множество людей, машин, играть с другими детьми. Да и она, кажется, вконец одичала, раз с таким страхом и ужасом представляет себе эту самую городскую суету.

До трассы добрались без проблем, разве что Паша под конец пути устал и начал капризничать. Но оно и неудивительно, все-таки столько часов трястись в лодке.

— Ну, дальше вы уж сами, — отец поставил сумку Лизы на траву.

— А лазве деду не едет с нами? — уставился малыш круглыми глазами на мать.

— Нет, мой хороший, — поспешил обнять внука, — я не еду. Сейчас не еду, а потом обязательно приеду к вам, с гостинцами.

— Почему не едес?

- Я же сторож лесной, — улыбнулся, — а кто будет грибникам помогать, если они заблудятся?