В аэропорту их встретил водитель, тот же самый, что и четыре года назад. И когда он грузил вещи в багажник, Лиза испытала дежавю. Именно он — седовласый Валерий с пожизненной дежурной улыбкой укладывал в машину ее скромные пожитки возле общежития по приказу своего босса на следующий день после того, как они решили съехаться.

— Здравствуйте, Лизавета Семеновна, — одарил своей фирменной улыбочкой, которая словно приклеивалась к его губам, а после моментально отклеивалась.

— Здравствуйте, Валерий. Еще помните, — улыбнулась в ответ.

— У меня память на лица хорошая. Ваш сын? — кивнул на Пашу.

— Наш сын, Валер, наш, — вступил Соколов, неожиданно утратив хорошее настроение. — Павлом зовут.

— Вот как, — и тут седые брови взлетели вверх, собрав на лбу гармонь из морщин.

— Вот так. И эта информация не подлежит распространению.

— Обижаете.

— Не обижаю, а предупреждаю.

— Куда едем?

— В Боровское.

— Понял, — и юркнул в машину.

— Это туда, где твой загородный дом? — уточнила Лиза.

— Именно. Там вам будет уютнее, мне кажется. Поселок людный, все магазины есть, даже детский сад со школой, а в десяти километрах крупные торговые центры. И дом просторный.

— Ну, простор нам двоим не так-то и важен.

— В смысле двоим? — вконец посмурнел.

— Ты же на работе все время будешь, особенно первое время, — прижала сына к себе. — А мы там.

— Я не все время буду на работе, — буркнул с явной обидой в голосе.

— Здорово, если так.

Хотя, в чем-то Лиза права. Первые пару недель действительно придется пахать. Дел накопилось слишком много и таких дел, с которыми никто кроме него не справится. Но он сделает все, чтобы Лиза с Пашей не чувствовали себя брошенными. Да и он не сможет без них, теперь это такой тугой узел, топором не разрубить.

Частный коттеджный поселок «Боровское» встретил высоким забором с КПП на въезде. И только охранник вышел, как Валерий достал пульт, а через секунду тяжелое полотно автоматических ворот пришло в движение, на что здоровяк в униформе и с кобурой на бедре, кивнул, после чего поспешил вернуться обратно в небольшой кирпичный домик с окном во всю ширину стены.

— Ничего себе охрана, — присвистнула Лиза.

— Здесь живут такие персонажи, — усмехнулся нехотя Соколов, — что охрана как на военном объекте. Въезд только по пульту или с предъявлением пропуска.

— Я и забыла, каково оно… — и правда, когда жила в элитной многоэтажке, там тоже чуть ли не отпечатки сверял господин консьерж, который ну очень дорожил своим местом.

На территории было красиво, ухожено, дорого. Вдоль дороги стояли кованые фонари, всюду пестрели осенними цветами клумбы, альпийские горки, везде царила идеальная чистота, высоченные заборы высились на два с половиной метра от земли, по которым сползали вниз вьющиеся растения. А как проехали первую линию домов, оказались у довольно широкой детской площадки, где чего только не было. И карусельки, и игровые комплексы а-ля пиратские корабли, качелей видов шесть, песочницы, по периметру этой красоты стояли такие же кованые лавки с урнами. Через метров двадцать от площадки разместились магазинчик и кафе с просторной открытой верандой. Лизе аж не по себе стало от такой роскоши. Интересно, какой же дом у Соколова? У остальных здесь трехэтажные особняки, чередующиеся с чуть ли не замками.

Еще через пять минут машина подъехала к очередным воротам, снова Валерий нажал на кнопку, правда, уже другого пульта, и массивная створа медленно поползла влево.

Дом Евгения ничем не уступал соседским. Эдакая бежевая крепость в три этажа, много стекла, колонны, поддерживающие веранду, что тянулась вдоль всего второго этажа.

— Наконец-то, — Евгений помог Лизе выбраться из машины, затем взял на руки Пашу.

— Он и сам может, не балуй его, — хотела взять сына, но Соколов снова стал чернее тучи.

— Не надо так, Лиз.

— Как не надо?

— Ты при каждом удобном случае пытаешься забрать его у меня. Если чего-то боишься, скажи как есть. И мы обсудим твой страх или недоверие. Но вот так отбирать не надо.

— Может, что-нибудь еще не надо? — сложила руки на груди.

— Не дистанцируйся, пожалуйста. Я вам зла не желаю, наоборот… — и достал ключи из кармана.

В этот момент телефон Лизы издал характерный звук, отчего Соколов чуть ли не посерел от злости:

— Кто опять?! — не смог сдержать эмоций.

— Отец, — захлопала испуганными глазами, затем достала телефон и развернула к нему экраном. — Думаю, нам всем пора отдохнуть с дороги.

— Да, — прикрыл глаза, — прости. Дорога действительно вымотала. Прости, Лиз. Просто… а, ладно, — и направился к дому. Хотелось бы ей сказать, что да, ревнует ее, дико ревнует, хотелось бы услышать в ответ, что зря, ведь она приехала, чтобы быть с ним, а не просто сопровождает Пашку. Но чего он добьется такими признаниями? Лиза лишь сильнее закроется от него, отдалится.

И вот бы она зашла в дом с широкой улыбкой на лице, вот бы по-женски начала восторгаться, щебетать, какой шикарный дом, как он ей нравится, как тут все здорово, а потом бы подошла и поцеловала. Но нет, Лиза переступила порог с такой осторожностью, будто дикий зверек, который пробрался в дом в поисках еды или убежища.

— Как тебе? — включил свет.

— Шикарно, — осмотрелась без особого энтузиазма.

А в самолете ее глаза горели куда ярче, любопытства было куда больше. Тут не самолет, конечно, но тоже есть чему поудивляться. Он столько бабок вбухал в этот дом, столько всего постарался предусмотреть. Да здесь неделю можно лазить и каждый день находить что-нибудь интересное, было бы желание, коего у Лизы и в помине нет. Хотелось верить, что все дело в усталости. Как-никак, почти сутки без нормального сна.

Вдруг зазвонил уже его телефон:

— Блин, — мельком глянул на экран, отчего внутри возникло отвратительнейшее ощущение, — извини, надо ответить, — и поспешил куда-то.

— Мам, — Паша все это время стоял около матери, — это нас дом тепель?

— Да, зайка. Теперь мы здесь будем жить.

Малыш меж тем только сильнее прижался к ее ногам. Огромные пространства пугали.

— Я кусать хочу, — и начал тереть глазки. — Мозно?

— Конечно, только отыщем здесь кухню, — и сама взяла его на руки. — Может, у дяди Жени и найдется что-нибудь вкусненькое.

Соколов в свою очередь устремился в кабинет, а параллельно ответил на звонок:

— Да! — и закрыл за собой дверь.

— «Привет, родной. Прости, но я не смогла больше терпеть. Хотелось услышать твой голос. Это все гормоны, сам понимаешь»