– Поставь, пожалуйста, на беззвучный, – прошу Эрика.

Он ставит телефон на вибрацию и протягивает мне резинку, когда я заканчиваю с одной стороной. 

– Почему Лёвич?

– Поэтому, – показываю на волосы. – В детстве сильнее торчали в разные стороны. Пушистая и рыженькая была. Домашнее прозвище. 

– Помочь? – спрашивает Эрик.

Я не сразу понимаю, что он предлагает, а когда до меня доходит, то, наверное, выгляжу сильно изумленной. 

– Да, я про косички, – кивает он.

– И откуда такие навыки? 

– На реабилитации медсестра одна понравилась. У нее длинные волосы были, она и научила от нечего делать.

– Неправда.

– Почему? 

– Не знаю. У меня поперек горла стоит твой сарказм. Ненавижу, когда из людей дураков делают. – Я возмущенно дышу, но поворачиваюсь к Эрику, чтобы ему было удобнее плести. – У тебя есть младшая сестрёнка? – предпринимаю еще одну попытку утолить свое любопытство. 

Эрик отрицательно качает головой.

Но если сестры нет и умеет плести косички… тогда, может, племянница? Или в благотворительном фонде научили? А впрочем, мне нет до этого никакого дела. Больше. Хотя колосок Эрик заплетает красивый и аккуратный. Не дилетант. Опыт явно имеется. 

– Спасибо. – Несколько мгновений смотрю на себя в отражении. – В дорогу сойдет. А маникюр тоже умеешь делать? 

– Тебе вряд ли понравится.

Мы классно смотримся с Эриком. Притом что внешность у нас абсолютно разная. Я светленькая, а он смуглый. Наверное, какие-то восточные корни имеются? У него пухлые губы, а у меня выразительные глаза. «Нет, Регина, не в том направлении думаешь. Прекращай», – осекаю себя и встряхиваю головой. Но кожа тут же покрывается мурашками, когда вспоминаю, как Эрик поцеловал меня у машины, а потом в лифте, а потом в самолёте… и в ВИП-комнате...

Отвожу взгляд и смотрю на экран, который снова загорается, и ванную заполняют звуки непрерывной вибрации. Петя очень настойчив. Закрываю косметичку и поворачиваюсь к Эрику лицом. 

– Я готова. Михаил уже приехал?

– Пока не звонил.

Зачем-то опускаю глаза. И зря. Везунчик в спортивных штанах свободного кроя, которые не скрывают его эрекции. Да ладно? Может, хватит уже меня мучить?

– Громко думаешь, Рина. Надо тише. Мне тоже нравится, как ты целуешься. А еще ты красивая, одаренная и сообразительная. В моем вкусе. Но…

Повисает пауза, я поднимаю голову, и мы встречаемся взглядами с Эриком.

– Но? В чём дело? Ты привык долго ухаживать за девушками? 

Везунчик насмешливо приподнимает бровь. Ну да, глупость сказала, признаю.

– Если бы не обстоятельства, я бы не стала заниматься с тобой сексом на первом же свидании. 

– Свидании? Разве я приглашал тебя на него?

Невыносимый! Где этот фен? Сейчас он будет применен не по назначению. Кажется, в пакете с лекарствами осталось несколько неиспользованных ампул и шприцов? Теперь моя очередь оказывать везунчику медицинскую помощь.

– Знаешь, почему у нас не дошло до свиданий и секса? Девочек всегда тянет на плохих парней, а ты оказался слишком хорошим. Мне стало с тобой скучно.

– Обычно мне плевать на чувства дам, которые проводят со мной ночь. До скуки дело редко доходит. С тобой всё вышло немного за рамки моих ожиданий, поэтому ты здесь. Я четыре дня тебя выхаживал, ты практически всё время спала. Так что это спорный момент, кому с кем стало скучно. 

Хочу уйти, но Эрик перехватывает мое запястье со стрелочками. 

– Ты исключительный случай, Рина. По этой причине не стал тебя трогать. Не хочу делать больно. 

Эти слова ещё больше сбивают с толку. Сколько же в тебе противоречий, везунчик. И что значит «Не хочу делать больно»? Ты про физическую или душевную боль? Возможно, это и к лучшему, что между нами не зашло далеко. Я быстро справлюсь со своими чувствами, так проще будет обо всём забыть. Эрика нужно поблагодарить за его выдержку. По-видимому, и впрямь исключительный для него случай, если не трогает девушку, на которую стоит. Вот только причина мне всё равно не ясна. 

Выхожу из ванной, прихватив косметичку, и бросаю ее в сумку. Одеваюсь под пристальным взглядом везунчика, который пришел за мной в спальню и делает то же самое. Не покидает ощущение, что он что-то знает, но молчит. Это дико раздражает. 

– Почему бы тебе не рассказать правду? Ты же видишь, что я вполне адекватно себя веду. Не бьюсь в истерике. Подобные вещи редко со мной происходят. Я умею держать себя в руках. 

– А вчера тогда что было? 

– Сольный номер. Экспромт, – пожимаю плечами. – И не говори, что тебе не понравилось. К тому же я не знаю, что ты мне колешь. Может, от препаратов такие реакции? Побочка.

Эрик усмехается и не сводит с меня задумчивого взгляда. 

– Не люблю приносить плохие вести. Твой отец просил оградить тебя до конца нашей поездки от информации. Хотя я не вижу в этом никакого смысла, потому что правда вскоре полезет изо всех щелей.

– До конца нашей поездки? А по прилете, получается, можно? 

– В моей жизни всё устроено очень просто, Рина. Нет привязанностей – нет проблем. И тебе я упростил задачу. По этой причине секса между нами не было.

Это я уже поняла.

– Что он тебе сказал?

– Что у вас на горизонте серьезные проблемы с законом и скоро ему выдвинут обвинение в мошенничестве: якобы он импортировал некачественные приборы из Китая, меняя лишь их упаковку, продавал в России под своим именем. Если вину докажут, то твоего отца и всех, кто имеет отношение к этому делу, ждет судимость и тюремный срок. Полное банкротство, так как иски к вашей фирме будут предъявлены на космические суммы. Новости, про которые говорил твой брат по телефону несколько минут назад, – не вброс. Я проверял. У сына Анатолия Бруса, высокопоставленного чиновника одного из министерств, были осложнения после того, как ему установили медицинское устройство из тех, которые производит ваша фирма. Спасти жизнь этого парня не удалось. Началось расследование, и дальше будет суд.

– Я ничего не понимаю. Анатолий Брус? Какое отношение он имеет к моему отцу и нашей фирме? 

– Полагаю, прямое, если клиника, в которой его сыну делали операцию, заключила с вашей фирмой договор на поставку медицинских устройств, имеющих брак и ненадлежащее качество. Да, это всё необходимо доказать, на это потребуется время, но если твой отец устроил столько телодвижений, чтобы оградить тебя от подобной славы и проблем, настаивает на браке с влиятельным человеком и смене фамилии, давит своим выбором, то полагаю, ему грозит тюрьма и таких историй, как с Брусом, станет очень много. 

Эрик берет свой телефон, открывает новость и дает ее прочитать. По мере того как строчки укладываются в голове, наконец начинает приходить понимание. В том числе – зачем мне звонил Алексей Борисович. Но этого не может быть! Папа бы никогда не стал заниматься подобными махинациями. Это какая-то ошибка. Его кто-то подставил!