- У меня есть ребенок для тебя, Ашерон.

Он отдернул от нее руку. Ярость заполнила каждую часть его тела.

- Ты сука. Неужели ты думаешь, что он сможет заменить моего племянника,которому ты позволила умереть? Я ненавижу тебя. Всегда буду тебя ненавидеть.Хотя бы раз в жизни поступи правильно и верни его матери. Последнее, что нужноребенку, это остаться с такой бессердечной гадюкой, как ты.

Она ударила его с такой силой, что его верхняя губа треснула.

- Уйди и сдохни, никчемный ублюдок.

Смеясь, он вытер кровь тыльной стороной ладони, с ненавистью глядя на нее.

- Я могу быть никчемным ублюдком. Но это лучше, чем быть фригидной шлюхой,которая принесла в жертву единственного мужчину, который любил её потому, чтобыла слишком зациклена на себе.

Выражение ее лица опалило его.

- Не я здесь шлюха, Ашерон. Ты. Купленный и продаваемый каждому, кто заплатиттвою цену. Как ты осмелился хоть на минуту подумать, что стоишь богини.

Боль от этих слов высушила его сердце и душу.

- Ты права, госпожа. Я не стою тебя или кого-то еще. Я просто кусок дерьма,который предназначен, чтобы его бросили голым посреди улицы. Прости, чтозамарал тебя.

И потом он исчез, и две тысячи лет избегал любого контакта с ней. Единственное,что он принимал от нее, была бутылочка с её кровью, чтобы он мог питаться ижить.

Если бы у него был выбор, он никогда больше не увидел бы её. Но потом онаиспользовала украденные у него силы, чтобы создать Темных Охотников.Прикрываясь тем, что они будут защищать человечество от Даймонов, которыхсоздал Аполлон. На самом деле она использовала Охотников, чтобы привязать ксебе Ашерона. И вынудить его заключить сделку в обмен на их свободу.

Они были единственной причиной, по которой он имел с ней дело.

Они и вина, которую он ощущал из-за их создания.

Будь они за это прокляты.

Но это было древнее прошлое. Его лучше оставить.

- Почему ты ворошишь такие горькие воспоминания сейчас, Артемида?

И как только слова слетели с его губ, на него снизошло понимание.

«У меня есть для тебя ребенок, Ашерон.»

Эш отступил назад, не веря, и боль ударила его прямо в живот.

- Ребенок…

Артемида кивнула:

- Она была твоей дочерью.

Ашерон, пошатываясь, отошел от Артемиды, ярость рваласьнаружу острыми как бритва когтями. Он оперся рукой о стену и увидел, как егокожа синеет. Дыхание прерывалось, зубы удлинились до клыков, а зрениезатуманилось.

Он хотел крови Артемиды так сильно, что мог её отведать. Более того, он хотелперегрызть её глотку.

- Будь ты проклята! – прорычал он.

- Я пыталась тебе сказать! Я дала тебе её, но ты её отверг.

Он повернулся и яростно взглянул на нее.

- Ты сказала: «У меня есть ребенок для тебя». Не: «У меня ребенок от тебя»,Артемида. Здесь большая чертова разница. Я думал, что ребенок не больше чемпросто жертвоприношение от кого-то из твоих почитателей, и ты пытаешьсясбагрить его мне, чтобы он заменил мне моего мертвого племянника, и ты этознала. – Все её служанки попали к ней именно так. Более того, для людей былонормой отдавать детей в жертву богам.

Он запустил руки в волосы, ненавистные воспоминания поднялись волной и прошлисквозь него.

Он снова видел себя юношей на холодной каменной плите, прикованным иудерживаемым слугами, в то время как к нему приближался хирург со скальпелем.

Ашерон зашипел и вздрогнул от непозабытой боли.

Его дыхание прерывалось, он подошел к ней к Артемиде, сжав руки в кулаки, чтобыне задушить ее.

- Они кастрировали меня. Я не могу быть отцом ребенка. Это невозможно.

Её лицо застыло.

- Как человек ты был бесплоден. Но в твой двадцать первый день рождения… - Егобожественные силы высвободились.

Он потер лицо руками, вспоминая, это. Исчезли все шрамы с его тела. Он былвосстановлен физически.

Очевидно, он был восстановлен не только снаружи. Та ночь отменила и ихоперацию. Черт побери, как он мог быть таким глупым?

- Почему ты не сказала мне, когда была беременна?

Она посмотрела на него:

- Я пыталась. Ты не хотел меня слушать или говорил: «Артемида, я ненавижу тебя.Иди умри». Это все, что я слышала от тебя в течение двух тысяч лет.

Эш усмехнулся, его пронзила острая печаль. В одном она была права. Именно онизбегал её. Боже правый, ну кто мог догадаться, что она пыталась ему сказатьименно это?

Хуже того, она держала дочь на расстоянии от него, он проклинал её за это.Сейчас он проклинал себя за то, что был таким глупым слепцом. Как он мог незнать? Как мог позволить своему гневу на нее ослепить его настолько, что он незаметил самого важного?

Он мог убить себя за собственную тупость. Отверг собственного ребенка. Толькобоги знали, что она могла подумать о нем и его отказе.

- Прошло одиннадцать тысяч лет, Артемида. Знаешь, ты могла напомнить мне обэтом.

Её глаза были полны слез.

- Я тогда хотела тебя ранить, но я принесла её тебе, а ты оскорбил меня иотказался от того, что я в этой вселенной любила больше всего. Ты непредставляешь, через что я прошла, пытаясь скрыть от всех, что я беременна. Явыстрадала её рождение в одиночестве, без помощниц. Никто не помогал мне ничем.У меня не должно было быть детей, ты знаешь.

Артемида все еще пыталась ранить его последним высказыванием, но он несобирался позволить ей .

- Тогда почему ты это сделала?

- Она была частью тебя, и она была моей. Единственное в жизни, что было полностьюмоим. У меня не было возможности от нее отказаться. К тому времени, как тыснова со мной заговорил, она выросла. Я не видела смысла терять тебя послетого, как сделала все возможное, чтобы заставить тебя меня любить..

Эш горько усмехнулся.

- Счастлив за тебя, Арти. Ты могла любить мою дочь, а я для нее не больше чемнезнакомец. Спасибо тебе.

- Не будь таким угрюмым. Я недолго держала её при себе, она убежала, чтобынайти твою мать. Она такая же, как отец, – всегда хочет наказать меня, в товремя как все, что нужно мне, – удержать её.

Её слова заставили его похолодеть. Ты, должно быть, шутишь…

- Моя мать знает о ней?

- Конечно, эта стерва знает. Я вынуждена была отказаться от защиты моей дочерив пользу твоей матери, чтобы спасти тебя той ночью в Новом Орлеане, когдаСтрайкер чуть не убил тебя.