Он все еще стоял как статуя, пристально глядя на сад внизу.

Внезапно он начал задыхаться, как только его сознание вернулось в тело. Вмомент, когда он повернулся и встретился с ней взглядом, её сердцеостановилось. Слезы заструились по щекам от пронзивших её эмоций. Кэт сердитосмахнула их.

- Обычно я так не плачу. Я на самом деле не такая эмоциональная.

Ашерон все еще молчал. Он только подошел к ней, как будто не мог поверить в то,что видел. Он остановился прямо перед Кэт и уставился на нее, словно напривидение.

Вблизи он казался огромным. Гораздо более сильным. Она думала, что для дочеринормально немного побаиваться отца. Но, если честно, она была напугана.

- У тебя была хорошая жизнь? – мягко спросил он.

Это единственный вопрос заставил её плакать еще сильнее; она кивнула:

- Мне хотелось только одного.

- И это?

- Ты.

Эш не мог дышать, его собственные слезы капали из глаз. Это приводило его вярость. Он не плакал. Никогда.

Сейчас он думал, как много пропустил в её жизни, осознание того, что он былабсолютно незнаком со своей дочерью, разрывало его изнутри.

Скольких детей он баловал и защищал за эти столетия? Скольких он обнимал иотчаянно хотел, чтобы у него тоже был ребенок, но был убежден, что неспособенна это? Чтобы сейчас узнать, что все это время у него была дочь…

Это так несправедливо

Он сглотнул, ему до боли хотелось подойти и обнять её. Но он боялся, что онаоттолкнет его, как все в этой жизни. Она непременно должна ненавидеть его заего пренебрежение. Он не станет её винить. Боги знают, он чувствовал себяименно так, когда узнал о своих настоящих родителях. Презирал их за то, что онине сказали, кто они, их никогда не было рядом, а он нуждался в любви иподдержке.

До сегодняшнего момента он не понимал, как тяжела была их первая встреча дляего матери.

- Я не знаю, что сказать тебе, – прошептал он.

- Я тоже. Думаю, мы просто будем стоять здесь, и плакать друг над другом, а?

Её неожиданный юмор заставил его усмехнуться.

Кэт снова вытерла глаза:

- Можно тебя обнять?

Эш раскинул руки, и не успел он пошевелиться, а она уже бежала к нему.

Его потрясло до глубины души ощущение, которое он испытал, обнимая её. Это былаего дочь. Его настоящая плоть и кровь. Гордость обладания волной прошла сквозьнего, но любви к ней было достаточно, чтобы он в ней утонул.

Сейчас он полностью понимал свою мать и её ярость, когда она узнала о егопрошлом. Он хотел ранить каждого, кто ранит Кэт.

Вина за то, что его не было рядом…

Ни разу в жизни он не обнял её. Никогда она, плача, не ощущала его утешающееприкосновение. Она жила, не зная о нем ничего, кроме того, что он пожертвовалДНК для её появления. Единственное его утешение было в том, что он не знал о еёсуществовании.

Насколько ужаснее было для его матери знать, что он существует, но не иметьвозможности прийти к нему?

- Мне так жаль, – выдохнул он в её волосы, баюкая её голову в руках. – Я незнал.

- Я это знаю.

Он все еще хотел, чтобы она поняла, как сильно ему жаль.

- Почему ты никогда ко мне не приходила?

- Когда я была молодой, то боялась, что ты на меня разозлишься. Каждый раз,когда ты сюда приходил, ты был так разгневан. Ты ненавидел Артемиду, и ядумала, что и меня ты возненавидишь, ведь я тебя к ней привяжу.

Он притянул её обратно и взял её лицо в свои руки:

- Я никогда не смогу ненавидеть тебя.

Кэт всю жизнь ждала этих слов, в её глазах появились новые слезы. Чувствоватьприкосновение отца. Это было гораздо приятнее, чем она могла себе представить.

- Я люблю тебя, папа.

У Эша вырвалось рыдание от пронзившей его боли. Эти слова проникли в каждую егочастичку.

- Мне так жаль, Катра.

- Мне тоже. Я должна была тебе сказать. Я знаю. Но я, правда, не знала, что тысделаешь маме. Я боялась, что ты её убьешь.

Он горько усмехнулся:

- Я определенно должен был. – Он покачал головой, оглядывая её снизу и сверху.– Ты так красива. Хотел бы я увидеть тебя ребенком.

Она таинственно усмехнулась:

- Ты не многое пропустил. У меня были кривые зубы и тонкие волосы.

Он засмеялся:

- Я очень в этом сомневаюсь.

- Это правда, и я была просто отвратительна до двенадцати лет. Высокая инеуклюжая. Я все задевала головой. Это еще иногда случается.

Он покачал головой:

- Ты – моя дочь.

- Уверена, что да, – усмехнулась она. – Не могу представить тебя с плохойкоординацией.

- О, уверяю тебя, я лбом на дверях вырезаю знаки. Удивительно еще, что слово«Выход» не отпечаталось у меня прямо между глаз.

Её мелодичный смех зазвенел в его ушах, и болью отозвался в его сердце.

Эш не мог прийти в себя от того, как похоже её поведение на его. Как будто онсмотрел в зеркало и видел кого-то другого на своем месте.

Но его радость испарилась, как только он осознал, как сильно они похожи, чтоэто могло означать для Катры.

- Твоя мать хорошо с тобой обращалась?

Медленная улыбка распространилась по её лицу.

- Для нее это очень хорошо. Я имею в виду все остальное, кроме того факта, чтоя могла звать её Матисера, только когда мы были одни, но обычно все былохорошо.

Как ужасно, что она не могла публично признать Артемиду своей матерью. Он оченьхорошо знал эту боль, и был зол на Артемиду за то, что, поступив так с ним, онапродолжала в том же духе с его ребенком.

Насколько эгоистичным может быть человек?

- Она тебя любит?

Кэт сглотнула, она точно знала, что он имел в виду. Он боялся, что её мать былахолодна с ней. Но несмотря на редкое присутствие Артемиды, такого не случалось.

Для облегчения понимания, она взяла его руку в свою. И закрыла глаза, чтобы емупоказать.

Эш резко дернулся, увидев воспоминания Катры. Ей было не больше семи, и они сАртемидой были одни в её спальне. Они вместе лежали на кровати Артемиды.

Кэт, хмурясь, положила маленькую ручку на мокрую щеку Артемиды.

- Почему ты плачешь, Матисера?

- Ты слишком молода, чтобы понять, моя маленькая.

- Тогда скажи мне, почему ты плачешь, и я не пойму. Но ты почувствуешь себялучше и будешь снова счастлива.