– Идиот! Отнять надо было баул, и точка!

– И что тогда? Дальше-то что? Я вот по твоему совету всоседскую квартиру залез, страху натерпелся…

– Страху? Это с чего же? Раньше ты небось не боялся поквартирам шарить.

– Боялся, как еще боялся, потому и решил завязать. Атут вспомнил старое… Но там ничего! А потом вообще выяснилось, что в тойквартире не те люди живут. Я разве виноват, что старуха невесть чего намудрила?И потом, я ведь про все с твоих слов узнал.

– Эх, знал бы я, что ты такой болван…

– А что ж ты сам-то этим делом не занялся, по-умному,по-хорошему?

– Да не с руки мне по квартирам шарить. Несолиднокак-то, понимаешь?

– А мне, выходит, солидно? – оскорбился МихаилСеменович.

– А тебя для того и наняли, – усмехнулся ДмитрийПавлович. – Хорошо тут, сирень так пахнет.

– Чего же ты у себя-то сирень не посадишь?

– Жена не любит. Говорит, непрестижно. Дура она.

– Чего ж ты на дуре-то женился?

– Сам дурак был.

– А теперь, значит, поумнел?

– Да нет, не поумнел, раз с тобой связался. Вот исейчас, зачем, думаю, взял с собой этого болвана? Ведь все только испортит.

– Я могу уйти, мне все это хуже горькой редьки надоело!За мальчишками гоняться, старух выслеживать… Я тут, когда к соседке наведался,чуть не помер со страху, с такой рожей она мне дверь открыла!

– Чего?

– Да у ней рожа была чем-то зеленым вымазана. Маскавроде бы огуречная. Страх божий! А все равно без толку. Ни фига она не знает!

– Надо было встряхнуть ее как следует!

– Слушай, ты что думаешь, та старуха всем встречным ипоперечным про свои сокровища трепалась?

– Дашка, значит, все-таки есть сокровища? – едваслышно прошептала Оля. – Как интересно!

– Погоди, дай послушать!

Девочки стояли за кустами сирени, боясь даже шевельнуться.

– Не знаю, не знаю, – затянулся сигаретой ДмитрийПавлович. – Уж больно подозрительно ведут себя старуха и пацан. Еслиничего не знают, почему врут? Почему парень тебе не свою фамилию назвал? Почемустаруха притворилась, что живет в том доме? Почему другим именем назвалась? Ой,не нравится мне это.

– Ну, насчет старухи еще не факт. Это паршивец Петькасказал, а ему веры нет.

– Да, парень тот еще прохвост! Слушай, Мишка, я чтосейчас подумал…

– Ну?

– Это Петька все прибрал к рукам! Он, точно он! А снами он в игры играет, за нос водит!

– А старуха?

– А старухе в лучшем случае двести баксов дал.

– Что ж он не затаился, если спер наследство?

– Для отвода глаз! Он перед старухой бисер мечет, чтобникто ничего не подумал. Он мне насчет антиквара говорил…

– Насчет какого антиквара?

– Да он взбеленился в какой-то момент, даже не помнюиз-за чего, и решил меня на чистую воду вывести.

– Ну?

– Он мне заявил, что никакие мы с тобой не антиквары.Он, дескать, у какого-то знакомого антиквара справлялся насчет нас…

– Так он тебя на понт брал!

– Нет, Дима, нет! Он, думаю, и в самом деле был уантиквара. Только зачем? Чтобы толкнуть наследство! Или оценить! Понимаешь? Аесли он его уже толкнул?

– Тогда надо прижать его и отобрать деньги.

– Дима, Дима, ты что думаешь, ему какой-нибудь антикваристинную цену даст? Щенку такому?

– Что ж ты молчал до сих пор, кретин? Надо немедленнобрать этого Петьку в оборот! Немедленно, иначе он спустит все и мы останемсяпри пиковом интересе! Ты адрес его знаешь?

– Знаю! Но сегодня воскресенье, и дома наверняка будутродители. Так, может, поговорить с родителями, а? Объяснить, что их сынишкаворюга обыкновенный? Чтобы прижучили парня как следует!

– Нет, ты все-таки редкий идиот, Мишка. Что, родители,по-твоему, вот так возьмут и отдадут бешеные бабки? Нет, тут надо по-другому!Надо этого Петьку заловить, отвезти ко мне на дачу и там прижать хорошенько.Небось, если ножичком перед ним помахать, утюжок к пузу приставить, он намсразу все отдаст, пожалеет свою молодую жизнь. Ну а как отдаст он нам все, тутмы его и замочим. Чтоб не отсвечивал. А баба эта, Любка, ну ее к дьяволу. Ничегоона толком не знает. Иначе давно бы уже все к рукам прибрала на правах старойдружбы. А у нее вон домик-развалюшка. Пошли отсюда, Мишка, поедем за этимПетькой. Вот кто нам нужен! Эх, хорошо иной раз на природе мыслями обменяться.Помогает! А то наломали бы дров с бабой, а мальца упустили! Жаль, что ты своютачку далеко оставил.

– Почем я знал, что тебе в голову взбредет!

– Не препирайся, идем скорее.

Девочки затаили дыхание.

Приятели вышли на улицу и очень быстро направились кстанции.

– Что делать будем, Дашка?

– Надо срочно найти наших! Предупредить Петьку.

– А что он отсюда-то сделает? Тем более родители его надачу уехали. Слава богу, что мы все слышали, – волновалась Оля.

– Только где ж нам их искать? Нет, давай уж подождемтут, а то вообще потеряемся. Смотри, Любовь Ивановна идет.

– Девочки, миленькие, вы все ждете? Надо было вам вдоме остаться, больно уж вы деликатные.

– А что с мальчиком? – поинтересовалась Даша.

– Да ничего страшного, мороженым обожрался, а горлослабое, – улыбнулась Любовь Ивановна. – Идите, идите в дом! Молочкасвеженького хотите? Мне Маруся вот дала.

Она вытащила из сумки двухлитровую банку молока.

– У Маруси корова хорошая, молоко у нее – прелесть. ВМоскве такого не попьете. Со свежим хлебушком сам бог велел. А что это у васлица какие странные, а? Случилось что?

– Любовь Ивановна, тут без вас приходили два человека…

– Больные, да?

– На всю голову! – проворчала Оля.

– Что ты говоришь?

– Любовь Ивановна, мы вот про Михаила Семеновичаспрашивали, а Дмитрия Павловича Шахворостова вы знаете?

– Митьку Шахворостова? Как не знать, в одном классе сним училась. Нешто это он приходил? Вот дела-то… Откуда бы ему взяться? Он ужсколько лет сюда носа не кажет. Говорят, сидел когда-то, вроде сбил человека намашине… Хотя точно и не помню. Зачем, интересно знать, его черти приносили? Аон что, сказал, что еще зайдет?

– Нет. Не сказал. Он, Любовь Ивановна, по тому же делу,что и мы.

– Как это? Не пойму что-то.