— Да он сказал вместе эту гниду караулить. Особо предупредил насчет этого. И по такой жаре! Я вот-вот коньки отброшу от солнечного удара.

— Не стоит, Колюня. Дело-то уже к вечеру. Видишь, солнце вот-вот сядет. А владыка сказал, что как раз вечером он и может нарисоваться. Или рано по утрянке.

— Понимаешь, Санек, вряд ли он вообще появится. Он или в море утонул, или в лесу загнулся. Там ведь хрен пройдешь, ты же сам знаешь.

— Но владыка — кент настырный, заставит караулить еще с месяц, не меньше. Или до тех пор, пока ему вещдоки не дадут, что этот говнюк ожмурился. Так что подождем до вечера, а там посмотрим. Может, пойдем в тенечек похаваем малеха? Если вдруг он появится, во что я давно уже не верю, мы его в два счета перехватим.

— Да то будем дуть, как дадуть. Он хитрый, этот Артем вонючий. Лёньку-то вон как отделал — чуть черепок не рсколол.

— А пусть ворон не ловит. Ладно, пойдем в тень.

Они расположились в тени куста, который рос на холме напротив входного проема шлюза, у опушки рощицы над обрывом. Звуки их речи доносились оттуда чрезвычайно слабо, так что невозможно было разобрать ни слова.

Мое сердце отчаянно стучало, а мысли, опережая одна другую, никак не могли выстроиться в логическую цепочку. В конце концов, мне все же удалось сконцентрировать волю и начать обдумывать ситуацию, которая оказалась не такой уж безнадежной. Во-первых, я видел своих противников, а они меня — нет. Я имел возможность наблюдать за ними, выжидая удобного момента, чтобы вскочить внутрь шлюза. Во-вторых, они были почти полностью уверены, что я уже погиб, что значительно увеличивало мои шансы на спасение. Им даже в голову не приходило, что я могу быть где-то поблизости. В-третьих, они были вооружены только копьями и не могли поразить меня издали.

Но эти «быки» значительно превосходили меня в физической силе и росте. Любой из них мог одним ударом перешибить мне позвоночник. Кроме того, стремянка была предусмотрительно убрана с привычного места и валялась в траве неподалеку. И чтобы поставить ее на место и воспользоваться ею, нужно было время, и им ничего не стоило перехватить меня на пути внутрь спасительного шлюза. Если бы я мог как-то заставить их отойти от входа подальше! Но как? Как это сделать? Нет, это тупиковое решение. Вот бы как-нибудь преградить им путь ко входу минимум на то время, которое потребуется, чтобы поставить стремянку, вскочить внутрь шлюза и дать команду задраить входной проем. Впрочем, это тоже тупик. Что можно придумать еще?

Необыкновенно пахла сухая трава, которая совсем недавно была зеленой и шелковистой, а в ней красовались прекрасные цветы и порхали разноцветные бабочки. Налетел порыв ветра и всколыхнул ее, обдав меня волной терпкого аромата свежего сена. Внезапно вспыхнувшая в мозгу мысль обожгла мое воображение…

А что если поджечь траву, пока эти «дуболомы» прохлаждаются в тени? Отличная мысль. Но пламя может не пойти в нужную сторону, и тогда я пропал. Снова тупик? Нет уж, хрена, брат, тупик! День кончается — скоро подует вечерний бриз, притом с суши на море — на юг, значит. А это как раз то, что мне нужно. Авантюра? Да, если честно. Но другого выхода нет. Во-первых, охранники должны в это время находиться подальше от шлюза, а во-вторых, нужно выждать, чтобы бриз набрал достаточную силу и стабилизировался.

До вечернего бриза есть, как минимум, час-полтора. Очаг пожара должен быть мощным и не единственным. Одной зажигалкой тут, пожалуй, не обойтись. Нужно, как минимум, три факела. А это задача решаемая, если, конечно, все обстоятельства будут мне благоприятствовать.

Отчаянно волнуясь, я отполз назад — вверх по склону. Вырезав три надежных кийка, я примотал к ним по доброму жмуту сухой травы и закрепил бечевкой из коры. Испытав будущие факелы на прочность, ползком добрался до росшего неподалеку «кедра» и обильно пропитал их живицей. Наконец факелы были готовы. Оставалось подобраться поближе к шлюзу и, попросив на то у Бога благословения, дождаться вечернего бриза, чтобы начать действовать.

Затаившись в кустах, я напряженно ждал. Солнце коснулось горизонта, но сумерки еще не настали. Все окружающие предметы: камни, почва, растения начали остывать. Постепенно набирая силу, повеял легкий бриз. Один из охранников все так же беззаботно сидел под кустом напротив входного проема, уставившись на дорогу к лагерю, а другой неподвижно лежал в траве — как видно, спал. Пора было приступать к самой ответственной части плана.

Подхватив заготовки факелов, я тихо подобрался к самому шлюзу и спрятался за куст. Положив на камень факелы, чиркнул зажигалкой, исторгнувшей струю светло-желтых искр, потом еще раз, еще. Но пламени не было. Взглянув на зажигалку, увидел, что газ в ней кончился. Где-то во внутреннем кармане штормовки лежала вторая — Лёнина. Отчаянно волнуясь, я лихорадочно ощупывал карман, но она долго не попадалась под руку. Я уж было отчаялся, но все же ее нащупал. Газ в ней был, и поджечь факелы было делом нескольких секунд. Живица вспыхнула, как в Аду. Поднявшись во весь рост, я изо всей силы швырнул один факел к самому входу, другой, насколько мог, бросил влево, а третий — вправо.

Трава полыхнула, словно порох. Возвышающиеся над нею пушистые колосья вспыхивали, будто фейерверки, рассыпаясь мириадами быстро гаснущих искр. Высокое пламя загудело и, подхваченное бризом, полукруглым фронтом понеслось в южном направлении, где прохлаждались охранники. Сначала они не поняли, как и откуда загорелась трава, и тупо смотрели на гудящее пламя. Но когда я кинулся к стремянке и, обжигая руки, приставил ее к проему, один из них истерически закричал:

— Гляди, Кол! Вон, вон он, волчара поганый! Куда, с-с-сука?! А ну, стоя-а-ать! Стоять, я сказал, падла!

Второй подпрыгнул, как ужаленный и, ни слова не говоря, побежал, намереваясь обойти фронт пламени с запада. У него был реальный шанс успеть до закрытия проема.

— Стой, паскудина! Стой, говорю, пррропадлина!

С проворством кошки я взбежал по стремянке и, вскочив в помещение, оттолкнул ее ногой, что было сил. Подбежав к пульту, скомандовал: «Задраить проём!» Тем временем охранник подбежал к проёму и, сбивая на ходу огонь с одежды, кинулся к стремянке. Обжегшись, он бросил ее, но потом все же схватил и, грязно ругаясь, попытался поставить не место. Я снова оттолкнул ее ногой. Подонок упал, разразившись новым потоком тюремного сквернословия. В это время проем уже затягивался прозрачной пленкой. Быстро затвердев,