Имея такое уничижительное название, на самом деле ворота оказались под стать главным. Такие же огромные стволы деревьев, обитые железом, цепи и гигантские кольца вместо ручек.

– Неслабые воротца, – восхитился Гунтас. – А как же вы их открываете? Что, каждый раз зовете всех жителей деревни?

– Внутри стены есть специальный механизм, – пояснил Диран. – Куча разных шестеренок и цепей, а также система противовесов. Охраннику достаточно сдвинуть один небольшой рычаг – и ворота сами плавно открываются. А для особо нетерпеливых придумали потайную дверь.

Диран прошел еще немного и остановился напротив небольшой полукруглой железяки, чуть вылезающей из стены. Если не знать, что это ручка от двери, ее вполне можно было бы принять за остатки строительных конструкций, забытых невнимательным мастером после возведения стены.

– Ну-ка, отвернитесь, – скомандовал Диран. А сам подошел к воротам и сотворил уже известное Сервоету заклинание, открывающее любые двери: «Плейте орикус».

– Милости прошу, – пригласил он жестом войти в крепость.

– Ты не боишься, что здесь могут быть магические ловушки? – спросил его Гунтас. – Сам я их обнаружить не могу, потому что, повторюсь, мой магнитометр и так зашкаливает от избытка магии.

– Нет, не боюсь. Эту дверь могут найти и открыть только маги огняки, хоть я и использовал стандартное заклинание «всеоткрытости». Однако, не будучи нашего роду-племени, вы не справитесь с задачкой.

– Получается, что заклинания создают для конкретных существ? – поинтересовался любопытный Сервоет.

– Не совсем так. Само заклинание – это набор определенных звуков, слов, если угодно. Старейшины из Академии магии веками делают его более-менее универсальным, чтобы магам было легче запоминать.

Таким образом, заклинание можно сравнить с мясным или овощным бульоном – это основа, которую используют для приготовления любого супа. А вот уже от ингредиентов и специй, которые ты после положишь в бульон, и будет зависеть, какой суп у тебя получится.

Так и эта дверь, открытая Дираном. На неё было наложена печать «закрытости», а также «заклинание восприимчивости только к огнякам». Поэтому он и смог её открыть. Если бы это попытался сделать я, то с первым условием справился бы, а вот «заклинание восприимчивости» осталось бы для меня нерешенной задачей в силу того, что я не огняк.

– И еще, Диран, – обратился Гунтас к старику, – я подозреваю, что столь важная дверь, ведущая из леса прямиком в сердце крепости, должна быть освящена «духом доброй воли». Я прав?

– Ничего от вас не утаишь, хитрые пелины, – улыбнулся старик. – Прав ты, тысячу раз прав, – подтвердил он.

– Что такое – «дух доброй воли»? – спросили Сервоет и Валар одновременно.

– Это очень важный ингредиент, используемый при приготовлении магического «супа». Если на любое заклинание наложить «дух доброй воли», то развеять такое заклинание можно только по доброй воле самого мага. То есть, если он не хочет этого делать, а его заставляют, принуждают и даже пытают, ничего не выйдет. Поэтому, притащи мы сюда Дирана за волосы и побей его палками, он бы не смог открыть дверь, если бы сам не захотел.

– Ишь размечтался! Притащи за волосы! Да у меня и волос-то почти нет, – и старик негромко засмеялся.

– А вообще, Гунтас прав. Сколько было случаев еще до изобретения «духа доброй воли», что самые неприступные крепости, самые мощные армии пали от рук неприятеля. И происходило это потому, что враги захватывали мага и, пытая его, выведывали секреты.

– Получается, что теперь маги неприкасаемы? В смысле, бей его, не бей, результата все равно не добьешься. Наложил на всё «дух доброй воли» и порядок?

– Ну, во-первых, на всё «дух доброй воли» наложить нельзя, например, на проклятия или на яды – нет. А во-вторых, «дух доброй воли» требует значительных энергетических затрат, которые могут позволить себе не все маги. Поэтому, если ты обратил внимание, как бы эта дверь ни была магически защищена, всё равно сначала ее изготовили практически невидимой. А уж потом мудрили с магией.

– Вы идете? – еще раз позвал Диран. – Скоро начнет светать, а нам еще надо обратно до дому добраться. А ты, киса, – остановил он Валара, – побудь здесь. Посторожи открытую дверь, чтобы в нее никто не прошел. А если заметишь посторонних, рычи погромче. И не вздумай отлучиться, чтобы сожрать кого-нибудь. Потерпи – и дома я тебе отдам целого барашка.

– А ты клёвый, дед, – заурчал Валар. – Если с бараном не обманешь, буду приезжать к тебе каждое лето на каникулы. Идите спокойно, я всё сделаю как надо, – и он улегся на траву, перегородив дверь могучим телом.

И вот Сервоет, Гунтас и Диран оказались в тёмном туннеле, проложенном внутри огромной крепостной стены. Старик шел впереди. Над его ладонью парил большой огненный шар, освещая дорогу на десять метров вперед. Гунтас не выпускал из рук магометра, сканируя пространство вокруг.

– Интересно, где сейчас Колед? – подумал вслух Сервоет. – Надеюсь, его не поймали?

– Я тоже очень надеюсь, что он жив и здоров. И находится там, где ему было велено.

– Стойте, – скомандовал Диран и перегородил путь рукой. – Я что-то слышу, там – впереди, за поворотом, – и он загасил огненный шар. Мгновенно тьма окутала путешественников.

– Гунтас, возьми меня за ремень, а ты, малец, положи руку Гунтасу на плечо и аккуратно, потихонечку следуйте за мной.

– На плечо, а не на голову! – взвился пелин, когда Сервоет опустил свою пятерню на проплешину Гунтаса.

– Я что, вижу, что ли, где у тебя плечо, а где лысина? – парировал мальчик.

– Не тронь мальца, – осадил пелина Диран. – Ты сам меня два раза за задницу схватил, прежде чем нашел ремень на поясе.

Наверное, после этих слов пелин сильно смутился, и его лицо покрыл румянец. Однако кругом была беспросветная мгла, и конфуза Гунтаса никто не увидел.

Так они и шли, медленно, словно черепахи, боясь напороться в темноте на преграду или вездесущих ночных охранников. Шагов через сто добрались до небольшого скругления стены – поворота, как его назвал Диран, и увидели двух воинов. Те сидели на больших деревянных лавках и, опершись на копья, боролись со сном. Мечи и щиты стояли прислоненными к стене. Сразу же за постом начинался длинный коридор, перегороженный через определенные промежутки железными решетками, запертыми на замок. По обеим сторонам коридора размещались помещения, закрытые дверьми с маленькими оконцами наверху – на манер тюремных камер.

– Теперь у нас есть два выхода, – выглядывая из-за угла, произнес Гунтас. – Или мы сейчас разворачиваемся и идем обратно, ни с кем не вступая в конфликт. В этом случае ничего не узнаем о замке. И уходим не солоно хлебавши. Или же постараемся нейтрализовать этих обалдуев и двигаемся