Свет горит тускло, но я всё же замечаю, какие чёрные у него глаза. Расширенные зрачки почти полностью затопили радужку. Зрелище жуткое и завораживающее одновременно.

Он сжимает мой подбородок, заставляя чуть привстать. Издаю писк от грубого захвата. Было бы логично, чтобы страх перерос в панику. Но его место занимает возбуждение. Неподконтрольное и необъяснимое мне.

Почему меня так влечёт к мужчине, который ни разу даже не проявил заботу или ласку? Только жестокость, грубость и агрессию.

— Хочешь получить от меня свободу, — не вопрос. Утверждение.

Губы пересохли. Я провожу по ним языком и замечаю, как его взгляд фокусируется на этом движении.

— И что тебя удивляет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Твоя готовность раздвигать ноги перед первым встречным, — голос глухой, жёсткий.

Я сглатываю слюну, с изумлением ощущая, как его большой палец очерчивает мою нижнюю губу. Грубая ласка заставляет чувствовать наэлектризованное покалывание в тех местах, которых он касается.

Интересно, каково это, когда он обнимает и прижимает к себе? Доведётся ли мне когда-нибудь почувствовать его руки на своём теле не в моменты наказаний за проступки…

Раздвигать ноги? Нет.

Секс и доктор в голове не складывались в уравнение. Я двойка, он тройка, четвёрки не получится.

А самое смешное, что я даже не задумывалась о сексе с ним, как о расплате, задавая ему вопрос. Наивно. Ради чего ему бы ещё меня выкупить? Явно не ради красивых глаз.

Начни я оправдываться, это выглядело бы так глупо. Неправдоподобно. Он всё равно не поверит. У него уже сложилось представление обо мне. Далеко не положительное.

— Почему бы и нет? Я здоровая девушка, и у меня есть свои потребности, — выгибаю губы в наглой ухмылке.

Слышу, как он втягивает через сжатые зубы воздух.

Он зол. Чертовски зол.

Я боюсь Сабурова и совсем не понимаю, почему постоянно испытываю его нервы на прочность и вывожу из себя. Но сдерживаться выше моих сил.

— Можешь даже не мечтать о свободе, — сильнее сжимает подбородок, доставляя боль и неудобство одновременно. — Меня не будет две недели. И если я узнаю, что ты не держала ноги вместе, убью обоих.

На короткое мгновение мне показалось, что его угрозы вызваны чувствами. Плевать какими, только бы не равнодушием.

Патимат попросила переночевать в доме и помочь ей утром с уборкой. Завтра мой единственный спортивный выходной, поэтому повода отказать ей у меня не нашлось. А памятуя о том, как она переживала за мою тщедушную шкуру, соврать не позволили остатки совести.

Перед тем как уснуть, я прокручивала в голове эту сцену в ванной комнате. Всего пара его слов стёрла горькое послевкусие унизительной сцены, разыгранной на глазах у его друзей. Наивная мечтательная девочка во мне погрузилась в грёзы. Купалась в собственных фантазиях о нём, так мало похожих на реальность. Представляя, что мы пара. Что мы вместе.

А у меня буйное воображение. Оно рисовало нас в день свадьбы, подбрасывая идеи имён будущим детям. Конечно, после того, как я выиграю соревнования и из гимнастки стану тренером. Картинка казалась идеальной. Он богатый и умный. Я красивая и известная.

И каким был мой шок на следующее утро, когда я пришла убирать комнату, которая обычно пустовала. Не подумав постучаться, я отворила дверь и застыла на месте, не веря своим глазам.

Мечты разбились в прах.

Сабуров и блондинка. Они лежали на смятых простынях. Дрыхли после бурной ночи. Я рассмотрела их, потому что плотные шторы не до конца задернули вечером. Свет падал на исполинскую грудь Сабурова.

Хотелось бы сказать, что я ничего не чувствовала.

Ложь.

Я чувствовала слишком много. Гремучая смесь эмоций бурлила в груди. Желание спалить всё дотла с каждой секундой набирало обороты. И в первую очередь сжечь этих двоих. И постель под ними.

Не знаю, сколько бы я так простояла, если бы не обнаружила, что он проснулся. Смотрит так будто застиг на месте преступления. Наверняка подозревая, что я намеренно пришла в его спальню.

Девица же потянулась на кровати. Томно. Как сытая довольная кошка. Чтоб тебя черти жарили, а не Сабуров. Сучка.

Пялилась на них зло, не двигаясь с места.

— Я не заказывал завтрак в постель, что ты здесь забыла? — раздаётся его хриплый после сна голос.

Смысл вопроса медленно доходит до сознания. Сердце бешено бьётся в груди.

Яда тебе, а не завтрак в постель.

— Патимат просила помочь с уборкой комнат, — отвечаю, пытаясь взять себя в руки. Не выдавать эмоций. Но вместо этого перевожу взгляд на сонную блондинку, чеканя: — Мусор, правда, вывезли час назад. А про эту спальню забыли.

Сабуров лениво поднимается с постели.

Я словно в замедленной съёмке наблюдаю, как он приближается ко мне. И его полувставший член тоже. Как третья, мать его, нога. Если он попадёт в аварию и одну ногу ампутируют, костыль ему не понадобится.

Он вышвыривает меня за дверь и захлопывает её перед самым моим носом. А у меня от злости из ноздрей идёт пар, как у огнедышащего дракона. Сжимаю кулаки от бессильной злобы.

Значит, я должна держать ноги вместе, а он член в штанах держать не собирается! Действительно. С какой это стати!

Я не воспитана в его традициях. Далека от причин, по которым их девушки хранят девственность до брака, а верность до гроба. Помимо религиозных и нравственных.

То, что я до сих пор оставалась «девочкой», лишь случайность. Пока товарки по команде набирались опыта, куролеся с парнями после соревнований, я кидала парней в чёрный список.

И дело было не в том, что я не в состоянии была найти себе пару. Молодые люди косяками кружили вокруг. Подобно Русику. Смотрели в глаза и просили внимания.

Но ни один из ухажёров не смог залезть под кожу. Заинтересовать. Зацепить. Заставить перешагнуть через внутренний барьер. Я возводила его со дня, когда узнала, что папа погиб. Когда поняла, что осталась одна. Когда пощёчиной пришло осознание предательства родной матери.