Есть похоронить».

Полагаю, отряд был послан подрывать Комаровский мост. Результатов, судя по всему, нет. Вчера пробовали подрывать мосты по воде, на лодках, но мертвецы начинают прыгать с моста, потому что не думают о том, что же будут делать дальше. И некоторые из этой массы прыгунов попадают на лодки. Так мы потеряли три отряда. Но самое паршивое — некоторые упавшие мертвецы добираются до противоположного берега, что очень сильно напрягает вообще всех. От лодок пришлось отказаться и действовать с суши, пробивая коридоры до мостов артиллерией и танками. Но мертвецов слишком много.

А там, в оккупированных мертвецами районах, тысячи людей. Испуганные, запертые в своих квартирах, голодающие и изнывающие от жажды.

«Говорит „Мамалыга-8“, кто-нибудь из „Карамб“, организуйте по одному хорошему прилёту по квадратам С306-2 и С306-3», — поступил новый запрос.

— «Кар̀амба-4», понял вас, «Мамалыга-8», — ответил я. — Скор̀о будет.

Вбиваю координаты и открываю огонь. Серия уходит в небеса.

Соседние САУ тоже работают непрерывно, каждая по своим целям. Концентрированный огонь командование посчитало избыточным, потому что у нас есть куча маленьких отрядов, выполняющих свои задачи, и каждому такому отряду нужна артиллерийская поддержка.

И да, первый мой день на позиции мы работали батареей, по одинаковым координатам, потому что тогда казалось, что лучше тщательно и качественно дезинтегрировать крупные скопления, а не задерживать их ненадолго. Лучшее — враг хорошего, поэтому мы теперь действуем точечно.

«„Птичка-3“ на связи! Контра в квадрате Ш90-1!» — донеслось из рации.

Контрой военные называют людей со сверхспособностями, выступающими против всех. Банды суперов, у которых уже окончательно протекли фляжки, воюют и против мертвецов, и против нас. Перестрелки ожесточённые, ведь для нас эти ублюдки хуже мертвецов. Мертвецы хотя бы тупые, а эти неплохо соображают, несмотря на общую долбанутость.

— «Кар̀амба-4» на связи, отрабатываю! — ответил я. — «Карамба-2», бэка на исходе, поддержи огнём!

«Это „Карамба-2“, принято!» — последовал ответ от коллег по цеху.

Шесть снарядов в укладке, поэтому надёжно прижечь задницы контре мне не удастся.

— Др̀она вешай на «стенд-бай», скор̀о пойдём гр̀узиться, потор̀моши чер̀нор̀аба! — крикнул я Илье.

Чернорабы — это мы так называем бойцов, приезжающих с грузовиком с РАВ-склада.[16]

— Понял, сделаю! — ответил Илья.

Грузовик приехал минут двадцать назад — пацаны попросили дать хоть чуть отоспаться, потому что они уже четвёртый день на ногах. Я не начальник, мне по барабану, пусть спят.

Шесть снарядов ушло. Посыльный со склада сообщал, что на нашу крошку снарядов больше нет, но в трёхстах метрах стоят орудия «Мста-Б», к которым есть порядочно боекомплекта.

И, вроде бы, калибр тот же у пушек, но «Коалиция-СВ» имеет одну особенность, препятствующую унификации боеприпасов. И особенность эта называется СВЧ-взрывателем. Да, в этой САУ стоит настоящая микроволновка, позволяющая метательному заряду детонировать одномоментно, что позволяет выгореть ему полностью и передать снаряду максимум кинетической энергии. Ещё это сильно минимизирует образование нагара в стволе, потому что несгоревшего пороха попросту не остаётся. Именно эта особенность требует особых зарядов, которые, увы, закончились.

— Ходу! — крикнул я, рывком выпрыгивая из боевого отделения. — Вр̀емя не ждёт!

В темпе фламенко начали грузить тяжеленные снаряды и метательные заряды в конвейер.

Изначально у нас был аппарат, позволяющий кантовать снаряды из кузова на конвейер без физических усилий, но они, как оказалось, очень быстро выходят из строя, когда ты долбишь из орудия почти без продыху. Поэтому мы уже второй день работаем ручками. Зато семьдесят снарядов загрузил — «отдыхай» при стрельбе, а затем снова ручками-ручками.

Конвейер жужжал, поглощая снаряд за снарядом, а я чуть ли не подпрыгивал в нетерпении. Если контры зашевелились, значит, жди беды. Они не ходят и не подставляются просто так.

Нам дали чёткий приказ — нелояльных суперов валить всеми доступными способами. Если у тебя есть задачи, но где-то вылезла контра, бросаешь всё и фокусируешься на полном уничтожении ублюдков. Там такие фрукты попадаются, что жопа покрывается испариной. Точно знаю об одном мразише, поднимавшем мертвецов. Причём от зомби они не отличаются, зомби их принимают за своих, но команды эти поднятые выполняют именно поднявшего их супера.

Прозвали ублюдка Некромантом, пытались кончить его всем, что у нас есть, но мразиш слишком умён, чтобы подставляться под артиллерию и нехитрые засады.

А ещё у него, помимо послушных мертвецов, есть взрывчатка с дистанционным подрывом. И он хорошо понял концепцию дронов-камикадзе. Только его дроны были, скажем так, мясными.

Потеряли два танка и сорок девять человек.

И эта скотина всё ещё где-то в городе…

— Всё, готово! — выкрикнул я, когда шестьдесят седьмой снаряд ушёл по конвейеру. — Пацаны, везите снар̀яды к «Мсте-Б».

— Понял, — кивнул чернораб и запрыгнул в кузов. — Поехали!

Я вернулся в боевое отделение и отжал тангенту рации:

— «Птичка-3», это «Кар̀амба-4», статус заказа!

«Говорит „Птичка-3“! Размазали контру по асфальту!» — последовал ответ. — «Мертвяки всё доделали! Отличная работа!»

Так и живём.

Следующие двадцать минут отрабатывали по бесконечным «заказам».

За артиллерийское уничтожение мертвецов прироста могущества нет, я не знаю точно, в чём именно дело, но, видимо, надо либо стрелять, либо резать, лицом к лицу, с намерением.

И с этим связано одно открытие, очень интересное. Ребята, валящие мертвецов из автоматов и пулемётов, тоже чувствуют прирост могущества. Узнал я об этом случайно, ненароком подслушав один разговор, происходивший ночью, когда я «отбился»[17] на пару часов.

Люди, даже не получая сверхспособность от шарика, всё равно становятся сильнее и быстрее, убивая массы мертвецов. Причём некоторые из солдат, особо преуспевшие в деле истребления зомби, уже приблизились по физическим характеристикам к олимпийским атлетам — для кого-то стало ерундой подтянуться на перекладине семьдесят-восемьдесят раз, хотя до всех событий их пределом было раз двадцать, а кто-то вообще перестал задыхаться при беге на сверхдальние.

— А я, тем временем, сажаю алюминиевые огур̀цы… — пробурчал я, вбивая новые координаты.

Нет, КПД у меня выше, чем у любого стрелка, хоть с автоматом, хоть с пулемётом, но это не идёт в зачёт, поэтому от гибели мертвецов я получаю моральное удовлетворение и только.

Двадцать минут — ровно на столько хватило нашей боеукладки. И это ещё нормально получилось, растянул удовольствие, можно сказать.

— Пр̀ощай, кр̀асотка… — похлопал я «Коалицию-СВ» по бронированному корпусу. — Пр̀ощай навсегда.

«Коалиция-СВ» отработала сполна, до последнего снаряда. А теперь пришла пора вспоминать свои полузабытые навыки наводчика.

Помчались к «Мсте-Б», ожидающей своего часа с огромным боекомплектом.

«Мозгов» у этого орудия нет, потому что это классическая пушка-гаубица, где роль мозгов играет живой человек.

— Наконец-то отработали! — оглянулся на меня сержант Бусин. — Вы только вдвоём, потому что у меня нет лишних людей. Справишься?