Она замолчала, чтобы перевести дыхание, но Ксения так напряженно смотрела на нее из-под насупленных бровей, что Наталья поторопилась продолжить:

— Так вот, в Бременской художественной галерее, Кунстхалле, есть картина немецкого художника Карла Блехена, изображающая Взорванную башню Гейдельбергского замка в 1830 году. На этой картине хорошо виден тайный проход, как раз на переднем плане, — она подняла руку, останавливая Ксюшу, попытавшуюся что-то возразить: — Да, о Карле Блехене обычно говорят как о романтическом пейзажисте, и можно было бы предположить, что художник просто дал волю своей фантазии. Но это не так. Он был одним из первых, кто начал писать реалистические пейзажи и создал так называемую индустриальную живопись. По крайней мере в Германии. Его восхищала промышленная мощь. Посмотрела бы ты только на его картины «Постройка Чертова моста» и «Прокатный завод в Эберсвальде»! А ведь они написаны в то же самое время, что и «Взорванная башня». Блехен очень точен в деталях. И в его работах — такое искреннее, почти детское восхищение экономическим подъемом!

— То есть ты хочешь сказать, — медленно произнесла Ксения, — что в настоящем Гейдельбергском замке есть потайной лаз?

— Вот именно!

— А поскольку мои… ну, будущие мои развалины построены по его образу и подобию…

— То там тоже должен быть подземный ход, — закончила Наталья. — Вероятно, тот, которым бежали Косса и Има.

Ксения соображала быстро:

— Значит, туда можно проникнуть не привлекая внимания, то есть неожиданно. Например, сегодня вечером.

— Например, сегодня вечером, — подтвердила Наталья.

— Так чего же мы ждем?

* * *

На этот раз к поездке готовились основательно.

Из шкафов были извлечены старые джинсы, свитера, куртки, сапоги, кроссовки и лыжные шапочки. Все это подвергнуто тщательному изучению и глубокому анализу на предмет пятен и дырок. После этой серьезнейшей процедуры вещи были подобраны в гармоничном сочетании и примерены в гардеробной. Лишнее — отбраковано и отправлено назад в шкаф, нужное — разложено по большим пакетам и перенесено в Ксюшин «Hummer».

— Теперь следует подумать о снаряжении, — заявила Наталья.

Она взяла карандаш, лист бумаги и присела за стол:

— Начинай!

— Кирка, лопата, моток бечевки, — припоминая «Приключения Тома Сойера», предложила Ксюша.

Наталья записала.

— Свечки и спички.

— Свечи можно заменить фонариком, — заметила Наталья.

— А если батарейки сядут?

— Тогда возьмем то и другое.

— А еще компас.

— Ты умеешь им пользоваться?

— Ну-у-у… теоретически. Стрелка должна указывать на север.

— Для чего?

Ксения пожала плечами:

— Не знаю, но вроде так положено.

— Ладно, — согласилась Наталья, — на месте разберемся. Что еще?

— Мел!

— Это еще зачем?

— Ставить крестики. Если заблудимся, по ним можно найти дорогу назад.

— Разумно. Еще?

— Средство от комаров.

Наталья подозрительно посмотрела на подругу и отложила карандаш:

— Ранней весной?

— Но ведь в подвалах всегда водятся комары. Круглый год.

— А ведь и правда! Берем, — она записала и это.

— Ледоруб!

— Ну знаешь ли…

— А если осенью туда натекла вода, зимой замерзла, а сейчас лед еще не растаял? Там ведь солнца нет.

Подчиняясь Ксюшиной железной логике, Наталья была вынуждена согласиться и с этим предложением. А от себя добавила в список альпинистское снаряжение — веревки, крючья, карабины, кошки, страховочные обвязки.

— Вдруг лаз ведет вниз, а потом резко наверх, — пояснила она свое решение.

— И мы потащим все это на себе? — в ужасе посмотрела на нее Ксюша.

— Нет. Мы пойдем налегке, а если увидим, что там не пройти, вернемся назад и возьмем только то, что потребуется. Но для гарантии надо купить все.

Ксения согласилась с этим доводом. А вот на предложение взять с собой сухим пайком двухнедельный запас продуктов Наталья ответила категорическим отказом:

— Если мы там что-то обнаружим, то, скорей всего, сразу, — резонно возразила она, — а если застрянем, то позвоним Володе, и он нас вытащит. Даже если поголодаем полночи, это только на пользу.

— Согласна, — кивнула Ксения, но украдкой глянула в зеркало.

Отражение подтвердило: на пользу!

— Мыло, шампунь и полотенца, — неожиданно заявила она. — Помнишь, как мы в прошлый раз перемазались?

— Ты еще мочалку с собой возьми, — возмутилась Наталья. — Совершенно незачем таскать с собой лишнее. Сразу же сядем в машину, и сюда. Тут и помоемся.

— Ну хотя бы влажные салфетки.

Наталья кивнула и сделала пометку.

— Надо взять старых газет, вдруг понадобится развести костер.

— И огнетушитель тоже запиши, — предупредила осмотрительная Ксения. — Не хотелось бы спалить свою будущую собственность. Или в дыму задохнуться.

— Правильно! — похвалили ее Наталья, добавляя очередную запись.

— Кажется, все предусмотрели, — заглядывая во внушительный список, сказала Ксюша. — Поехали закупать.

Все покупки были сделаны на удивление быстро — в магазине альпинистского снаряжения. Кое-что из списка было даже улучшено — предупредительный консультант предложил удобные туристические спички и негаснущие свечи с крышечками. Проблемой оказались страховочные обвязки и кошки: оказалось, что они отличаются по своему назначению, для ледолазов предпочтительней были одни, а для спелеологов совсем другие. Не решив, что нужней, они взяли оба комплекта. Кроме того — в дополнение к списку — была приобретена пара инфракрасных очков ночного видения и один полевой бинокль.

Наконец, все вещи были уложены туда же, где уже расположились мешки с одеждой, и девушки покатили к развалинам.

Когда они прибыли на место, часы показывали восемь.

В Москве в этот час едва только начинается интенсивная ночная жизнь. Фейерверки огней, потоки неоновой рекламы, вереницы машин, заполняющие центральные улицы и переулки. Тысячи людей, жаждущих поскорей забыть тяготы рабочего дня. Гостеприимно распахнутые двери ресторанов, ночных клубов — стоит только зайти, и скучная повседневность останется где-то далеко позади, а здесь ждут лишь таинственные приключения и изысканные развлечения. Любой, кто готов потратить определенную сумму денег, может получить причитающуюся ему долю столичных увеселений.

Здесь все было совсем иначе. Тишина, лишь изредка нарушаемая редким криком птиц. Темнота, едва рассеянная редкими неразбитыми фонарями, одиночными вспышками сигарет и узкими полосками тусклого света, пробивающегося из-за зашторенных окон. Мрачное, безрадостное место, словно на отшибе цивилизации.