Все эти здания входят в комплекс на холме, но имеются еще фрагменты сторожевых башен и крепостной стены. Может быть, это и есть копии первых укреплений Гейдельберга?

Вероятно, в этом и состоит главная загадка, которую не решишь простым и очевидным методом. Надо найти какой-то другой, нестандартный ход. Если обыск, проведенный по всем правилам криминалистики, ничего не дал, значит, нужно искать иначе. Нужно какое-то нетрадиционное решение, креатив! Вот только может ли искусствовед, пусть даже и очень хороший, ответить на вопрос, который оказался непосильно сложным для профессиональных сыщиков?

Да, может!

Наталья поднялась с постели, накинула пеньюар и быстро спустилась в кабинет.

Замок перестраивался неоднократно, надо еще раз посмотреть и сравнить планы замка и подмосковных развалин, и, может быть, ей удастся найти несоответствие. Нужно очень внимательно изучить, что изменилось.

Она достала планы и долго рассматривала их. Наконец, выбрала самый старый план, две гравюры, изображающие замок в 1520 году, и на минуту задумалась. Потом торопливо, чуть не разорвав, вытащила из папки ксерокопии, сделанные в библиотеке Академии, схватила карандаш и углубилась в перевод: первый раз она просто пробежала глазами по страницам, а теперь требовалось более тщательное изучение текста. Через час она отложила исписанные листки.

Что могут рассказать сухие чертежи? Они способны поведать о расположении зданий относительно города, местности, друг друга, показать ширину рвов, толщину стен, высоту башен. Но можно ли почувствовать неповторимый аромат той дальней романтической эпохи, когда строились эти сооружения, возможно ли ощутить волшебную ауру этого загадочного места? Даже фотографии сейчас не помогут, многое уже утрачено, еще больше отреставрировано, а при реставрации, тем более начатой тогда, когда еще не существовало научной теории, многое могло быть изменено или даже уничтожено.

Но Гейдельбергский замок прославился благодаря тому, что его часто писали и рисовали романтики, думала она. Вот и надо поискать, как он выглядел в то время, двести лет назад, сравнить эти рисунки и гравюры с имеющимися планами.

Она подошла к полке с книгами.

Через пять минут Наталья нашла нужную книгу. «Живопись немецкого романтизма». Улеглась на диван, подложив под спину несколько забавных подушечек, приобретенных на выставке с очень манерным и напыщенным названием «Элитные декоративные предметы», оперла альбом на колени и стала неторопливо перелистывать страницы.

За окном начинался хмурый рассвет. Горничная принесла поднос с завтраком, Наталья машинально нашла стакан с соком, так же не глядя поставила его на место, нащупала, тарелку, не чувствуя вкуса, прожевала то, что на ней лежало, выпила кофе, не ощутив его аромата…

Филипп Отто Рунге[28], Каспар Давид Фридрих[29]…

Она уже не могла оторвать взгляда от книги, позабыв, зачем взяла ее в руки. Романтизм так высоко превозносил не только творчество как таковое, но и тех, кто создает великие произведения! Романтики открыто провозгласили торжество индивидуальности, ценность каждой отдельной личности, полную свободу творчества. Именно это и привлекало в них Наталью. Ее восхищала их непримиримая борьба за духовное раскрепощение, за освобождение личности, раскрытие внутреннего мира и художника.

Вильгельм Шадов[30], Иоганн Фридрих Овербек[31], Петер фон Корнелиус[32]…

Эти имена ласкали ее слух, словно самая нежная музыка, а глаза восторженно всматривались в красочные иллюстрации. Немецкие романтики смело уравнивали трагичное и комичное, обыденное и необычное. Их яркая эмоциональность и острый интерес к сугубо личному придавали самому творческому акту решающее значение, разрушали оковы, сдерживавшие свободу творчества.

Франц Пфорр[33], Карл Филипп Фор…

Фор? Он же родился в Гейдельберге! Учился сначала в Мюнхене, потом, благодаря щедрости принцессы Гесской, смог поехать в Рим, где вошел в круг новых немецких романтиков. А через два года утонул в Тибре. Его считали одним из самых талантливых художников своего времени. Выдающийся рисовальщик и хороший пейзажист, он делал великолепные графические портреты…

А вот и Гейдельбергский замок!

Прекрасный пейзаж. И графические работы: вид старого замка с юга, беседка. Но слишком много фантазии, изображение замка, каким он мог быть многие годы назад. Хотя и это уже коечто…

Кто же там дальше?

Мориц фон Швинд[34], Альфред Ретель[35], Карл Эдуард Фердинанд Блехен[36]…

Что это?

Неужели?..

Альбом с грохотом упал на пол, но Наталья даже не заметила этого. Она уже бежала к столу, перебирала и поворачивала планы. Снова бросилась к дивану, подняла книгу, нашла нужную иллюстрацию и судорожно вздохнула.

Уже второй раз за эти дни Наталья врывалась в Ксюшин дом, словно внезапная и сокрушительная весенняя гроза. Она пролетела через холл, на ходу услышав от Лены, что хозяйка сейчас в детской, быстро взбежала по лестнице, отворила дверь Мишкиной комнаты и с порога затараторила:

— Послушай, в юго-восточной части Гейдельбергского замка есть Взорванная башня, Крауттурм, или, как еще ее называют, — Пороховая башня. Она была взорвана французами во время войны за Пфальцское наследство. Раньше считали, что Крауттурм построена в 1460 году, но сейчас многие искусствоведы и археологи склоняются к мнению, что она более раннего происхождения, то есть начала возводиться еще в тринадцатом веке. Это фланговая башня, она имела внешний диаметр двадцать четыре метра, толщину стены на внешней стороне до шести с половиной метров. Французам лишь со второй попытки удалось подорвать башню. Она раскололась на две части, одна из которых упала в ров.