– Да нет же, – рассмеялся мужчина. – Все не так. Я как раз хочу сам с ней поговорить. Так что не могла бы ты ей по секрету сообщить, что меня видела?

– Вот ни за что не поверю, что телефон дома забыли, – прищурила глаза девушка. – Что-то вы явно хитрите…

***

Ден клятвенно обещал быть на том флешмобе. Но совершенно банально забыл. А потом, когда Тоня наконец-то взяла трубку, разговаривать она захотела вовсе не с ним.

– Максим приехал? – Адель так и застыла в кресле, и только чайная ложечка у нее в руке тихонечко задребезжала о подстаканник. – Как всегда. И не предупредит никогда, не позвонит…

– Ее сын? – шепотом спросил Денис у Иван Иваныча. Тот согласно кивнул и молча махнул рукой: мол, не здесь, не при ней.

– Муж ее, Агидели нашей, Чудимировны, из семьи ушел. Уж что у них случилось, поссорились или не поделили чего, не знаю. Только вскорости… помер он, от рака. Адель тогда аж поседела вся. А Максим во всем случившемся ее обвиняет. Сколько ему тогда годков-то было? Как раз учиться собирался, за границу они его хотели, к родственникам. Там он вместо науки в религию и ударился. Из чувства вины или чего еще.

– Вон он отчего в сутане расхаживает? —хмыкнул Ден, рассматривая присланное Тоней фото. – А как же всепрощающая любовь, почитай родителей и все такое?

– Он и почитает, – в дверь постучали, и Иваныч привстал, здороваясь с молодым человеком. Максим улыбнулся обоим одними уголками губ, чуть дольше задержал взгляд на Денисе.

– Новенький?

– Он самый, – подтвердил бухгалтер. – Адель у себя. Во, уже и чайник вскипел. Вовремя ты!

– Ну вот, видал? – прошептал старик, пока в соседней комнате надрывался свисток на чайнике. Ох уже эти стены из гипсокартона! – Почитает он, как же. Каждую годовщину шлет ей подарки. Лет десять носу не показывал, она мне все плакалась. А сама звонит – он трубку не берет. Что на него в этот раз нашло – ума не приложу.

Ден сложил вместе очевидное, и под ложечкой засосало от недоброго предчувствия.

– Да уж явно не чаи гонять приехал. Что-то ему от нее нужно, видать.

***

– Ну, здравствуй.

Адель нервно сняла очки, протерла и снова надела, неловко зацепившись душкой за волосы.

– Чай будешь?

– Смотрю, меня тут ждали, – поставив пакет на столик, Максим оглядел крохотный закуток, переделанный под кухню. – Тортик, печенье. Или это все и есть твоя «диета»?

– Не издевайся, пожалуйста, – взгляд Адель посуровел, но она тут же спохватилась. – Тебе же здесь всегда рады, сам знаешь… А может, поедем домой, там и поговорим?

– Домой? – удивленно переспросил сын. – Хочешь сказать, ты все еще живешь в той квартире? И как, призраки прошлого не мучают?

Может, вмешаться? подумалось Денису, но Иваныч только с досадой шикнул на него, прислушиваясь к разговору через приложенный для верности стакан к стене.

Послышался звук отодвигаемого стула, а затем сдавленные рыдания.

– Можем мы, наконец, обо всем нормально поговорить? – Адель промокнула покрасневшие глаза, с досадой отодвинула подальше раскрытые пакетики с кофе и печеньем. – В смерти твоего отца никто не виноват, пойми…

– Вот я и хочу в этом убедиться, – Максим опустился перед ней, пристально глядя снизу вверх. – Хочу лично с ним переговорить.

– Что?

Иваныч отшатнулся, и вдвоем с Деном они чуть было не снесли допотопный монитор с заваленного папками стола. По ту сторону стены воцарилась тишина. А потом кто-то покрепче захлопнул дверь в офис. Балансируя на одной ноге, Денис порадовался, что они в свое время замок не сменили: старый был хлипкий, держался на одном гвозде, и в случае чего достаточно будет всего лишь легонько поднажать плечом…

– Знаю, церковь это не одобряет, – Макс говорил медленно, словно взвешивал слова. А еще так примериваются, как бы побольнее ударить. – И не надо мне про свой договор и инструкцию, я уже все изучил на досуге, знаю.

Иваныч при этих словах виновато отвел взгляд.

– Ну что? – прошептал он. – Что смотришь? Ну да, переслал ему по электронке… Всем нам порой деньги нужны…

– Но мне и не нужен призрак.

Судя по звуку, Максим поставил на стол чашку. Наверное, самую большую, которую они Адель подарили на юбилей, снабдив дурашливыми фото и пожеланиями всего-всего и всего. Судя по всему, ее он демонстративно рассматривал, пока говорил. Покрасоваться, видите ли, решил.

– Чего же ты хочешь?

– Просто поговорить. Извлечь его образ – не мне тебя учить, что это вполне возможно. И законно.

А по фотографии нельзя свой сеанс памяти провести? недовольно подумал Ден. Вот, не обмануло его чутье: похоже, назревает внеочередной сеанс, да еще и на пару с избалованным подростком, который до сих пор не может принять смерть отца.

– Но ведь нет никаких гарантий… – донесся до них едва слышный голос Адель. Денис почти представил ее: бледная, разом постаревшая, сгорбившаяся в своем кресле. – Столько лет прошло. Он может и не появиться. Может предстать совсем в другом виде, не в том, каким ты его себе представляешь.

– А уж в этом позволь мне самому лично убедиться, мама.

Щелкнул замок на двери, заставив их вздрогнуть, и голос Максима донесся уже из коридора: Деньги я оставил, в красном конверте. Сообщи, как только будешь готова. Если только… твои приспешники не струсят.

Тут Денис не выдержал. Невзирая на жалкие попытки старика его удержать, распахнул дверь настежь.

– А чего долго откладывать? – ухмыльнулся он. – Можем сгонять в зазеркалье хоть сейчас!

***

Странное это было сочетание: медовый запах луговых цветов и терпкий аромат крепкого кофе. Казалось, они шагали по полю уже битый час, а горьковатый шлейф все тянулся за ними следом.

– Твой отец что, кофеманом, что ли, был? – не удержался Ден, хотя Адель крепко-накрепко запретила вмешиваться и что-либо выспрашивать у сына. Ну, вмешиваться – это уж слишком, он ведь здесь не для красоты рядом с клиентом. А вдруг что натворит?

Впрочем, ни на один вопрос Макс ему так и не ответил. Просто шел молча, перебирая блестящие бусины четок. По этому поводу Ден мог бы сострить пару-тройку шуток, – Тони-то нет, некому его воспитывать, – но сам вовремя прикусил язычок.

Ладно, парень. Отца ищешь? Изволь, поможем. Даже если тот давным-давно превратился в джинна с привкусом арабики.

Впереди наконец-то показались строения. Ден думал: деревня, но уж больно странные постройки, больше подходящие для Мальдив, чем среднерусского разнотравья. Один дом напоминал гигантский шар, рядом пристроилась соломенная пирамида упрощенной Эйфелевой башни, а между толстых, обвязанных проволокой, колонн белела чья-то