Я прижалась к нему покрепче под тем самым объявлением обале, под которым накануне мы препирались с Тревором.

Моника Хэйверс и Джози Картер прошли мимо нас. Они не сразувъехали, кого увидели, а когда сообразили, у них глаза на лоб полезли.

Я была готова к тому, что они не преминут высказаться.Александр ощутил мое напряжение и сжал запястье, призывая меня сохранятьспокойствие. Девчонки пошептались, похихикали между собой и пошли дальше всторону спортзала.

— Вот место, где я не учу химию, — сказала я,открыв незапертую дверь. — У нас тут разные кабинеты, в которых я не учуразные предметы и проскальзываю туда, когда опаздываю на урок. Давай и сейчастуда заберемся.

— Кстати, я все время хотел узнать, зачем ты забраласьв…

— Посмотри сюда! — прервала я его, указывая намензурки, стоявшие на лабораторном столе. — Тут уйма таинственных снадобийи растворов, иные и бабахнуть могут. Но тебе это, наверное, не интересно?

— Я это люблю! — возгласил Александр и поднялмензурку, словно бокал с изысканным вином.

Я подтолкнула его, чтобы он сел за стол, а сама написала егоимя на доске.

— Кто знает буквенное обозначение калия, пусть подниметруку.

Александр моментально поднял руку.

— Я знаю!

— Да, Александр?

— «К».

— Правильно, ответ на высший балл!

— Мисс Мэдисон, — сказал он, снова подняв руку.

— Да.

— Можете подойти сюда на минуточку? Похоже, что мненужна ваша помощь. Как, по-вашему, вы можете мне помочь?

— Но я только что поставила вам отличную оценку!

Я подошла к нему. Он усадил меня себе на колени и нежнопоцеловал в губы, но тут мимо приоткрытой двери пробежали какие-то хихикающиедевчонки.

— Нам лучше пойти отсюда, — предложил он.

— Нет, все в порядке.

— Я не хочу, чтобы тебя исключили, и вообще нам нужноидти на танцы, — сказал он и встал, так что пришлось встать и мне.

Я шла рука об руку с парнем, вызывавшим у меня в кровисильнейшую химическую реакцию. Его имя осталось написанным на доске.

Когда мы подошли к спортзалу, я уже чувствовала холодныевзгляды. На Александра все смотрели так, как будто он явился с другой планеты,а на меня — как всегда.

Мисс Фэй, наша носатая учительница алгебры, собирала билетыу двери.

— Вижу, Рэйвен, что на танцы ты пришла вовремя. Вотесли бы ты и на мои уроки не опаздывала. А этого молодого человека я никогда внашей школе не видела, — добавила она, внимательно разглядывая Александра.

— Это потому, что он сюда не ходит, — пояснила я,подумала, что вообще-то ее дело — проверять билеты, буркнула что-то в качествепредставления и потащила Александра в Снежный зал.

Не знаю, то ли потому, что я была с парнем, то ли потому,что это был мой первый бал, но белый цвет никогда не казался мне стольпрекрасным. Пластиковые сосульки и снежинки свисали с потолка, на которомпоблескивал иней, а пол был припорошен искусственным снегом. Все были одеты вблестящие зимние наряды, брюки из вельвета и свитера, варежки, шарфы и шапочки.Для усиления впечатления вовсю работали кондиционеры.

Даже рок-группа вписывалась в тему. Ребята были в вязаныхшапочках и лыжных ботинках. Под табло стояли напитки и закуски — фруктовый лед,сидр и горячий шоколад.

Проходя мимо собравшихся в кучки учеников, я слышалаперешептывания, смешки, охи и ахи. Даже музыканты не оставили нас без внимания.

— Хочешь горячего шоколада, пока то да се? —спросила я, решив отвлечь Александра от всего этого внимания.

— Мне пить не хочется, — ответил он, наблюдая затанцорами.

— Ты вроде бы говорил, что все время испытываешь жажду?

Группа заиграла электрическую версию «Winter Wonderland»Дайаны Росс.

— Могу я рассчитывать на этот танец? — Александрпредложил мне руку, и я, восторженно улыбаясь, проследовала с ним на танцпол,припорошенный снегом.

Я чувствовала себя на седьмом небе. У меня самый лучшийкавалер на Снежном балу. Никто здесь не выглядел шикарнее Александра, а о том,как он танцевал, можно было только мечтать. Отдавшись ритмам, мы позабыли отом, что на нас все пялятся, и танцевали без остановки так самозабвенно, словнобыли завсегдатаями модного клуба. Спортзал вращался, нас осыпали крохотныеснежинки.

Мы с Александром заверещали от восторга, споткнувшись оперебравшего футболиста, который изображал на полу снежного ангела. Когдамузыка умолкла, я как сумасшедшая стиснула его в объятиях, словно мы находилисьздесь только вдвоем.

Но конечно, мы были не одни, о чем мне напомнил знакомыйголос.

— А в дурдоме знают, что у них побег? — спросилТревор, который появился вдруг рядом с Александром.

Я отвела своего парня к столу с напитками и схватила дветрубочки замороженного вишневого сиропа.

— Санитар знает, что ты здесь? — спросил Тревор,не отставая от нас.

— Уходи, Тревор, — сказала я, загородивАлександра.

— О, да это никак Невеста Франкенштейна[15]с предменструальным синдромом?

— Тревор, кончай!

Я не видела реакцию Александра, но ощущала его руки на своихплечах. Он отводил меня назад.

— Но это только начало, Рэйвен, только начало! У них всклепе что, танцулек не устраивают? Это танцы для тех, кто ходит вшколу, — сказал он Александру. — Но, сдается мне, в преисподней всене по-людски.

— Заткнись! Неужели у тебя нет собственной подружки?Или вместо нее у тебя Мэтт? — саркастически спросила я.

— Очень хорошо. Умная девочка, — сказал ТреворАлександру. — Умная, да не слишком. Нет, моя подружка вон там, —добавил он и указал на вход.

Я посмотрела туда и увидела Беки, которая явно нервничала,стояла у двери, одетая в длинную плиссированную юбку, бледно-розовый свитер идлинные белые носки с мокасинами.

Сердце мое упало. Мне стало худо.

— Я придал ей слегка новый облик, — похвасталсяТревор. — И это еще не все, детка.

— Если ты тронешь ее, я убью тебя! — крикнула я.

— Я ее пока еще не тронул, но время есть. Танцы тольконачались.

— Рэйвен, что происходит? — спросил Александр,повернув меня в сторону от этого подонка.

Тревор сделал знак Беки, чтобы она подошла. Она оказаласьрядом и даже не смотрела на меня. Тревор схватил ее за руку и нежно поцеловал вщеку. Я вся съежилась, меня замутило.