Я слушала и старалась не перебивать графа, но сейчас все же не выдержала:

– Что значит «проходили века»? Сколько вам лет, Эдриан?

– Я сбился на третьей тысяче, кажется, это было вечность назад.

Мои глаза расширились. Невозможно. Они же не бессмертные, в самом деле? Бред!

Он же сам сказал, что Ванесса умерла!

– Как погибла ваша жена?

– Уже неважно. Это свершившийся факт.

– И все же? – настояла я.

– Совершила самоубийство. В один миг порочный круг нашей жизни разомкнулся. Женщина, которую я ненавидел, исчезла из моей жизни, но радости это не принесло.

– Почему? – задала я глупый вопрос, за что получила взгляд, достойный дурочки.

– Что тебе непонятно в слове «жажда»? – в голосе собеседника проскользнула злость. – Первый месяц после ее смерти я лез на стены от боли, второй – пытался убить себя. На третий смирился, что буду жить вечность в муках. А после меня поразила догадка: ее дар не мог пропасть бесследно. Слишком велика сила. И я стал искать. Семь долгих лет.

Я нервно сглотнула. Граф не выглядел маньяком с болезненной зависимостью, вот только его слова говорили об обратном.

– Поздравляю, нашли. Все знаете о даре, о Голоде, о грехах. Но что дальше?

– Я бы мог соврать тебе, рассказав сказку о Великой любви, которая воспылала во мне, едва я тебя увидел. Но это будет наглой ложью. Предпочту быть откровенным: лицо Ванессы, по которому я искал тебя, мне глубоко осточертело за тысячи лет. Я даже не знаю, как твое имя. Но твое присутствие рядом и близость мне жизненно необходимы…

– Какая именно близость? – опасливо уточнила я, при этом в глубине души оскорбившись на слова пусть и не о моей внешности.

– Не строй из себя идиотку, – чересчур мягко ответил Эдриан. – Секс – и ничего более.

– Ну, знаете ли! – внутри вскипело возмущение. – За кого вы меня принимаете?!

Ответом мне послужил смех.

– За ту, кем являешься. Скольких ты убила за эти семь лет? Десять, двадцать, сотню? Только не ври, что все это время обходилась невинными поцелуями, я ведь тоже не идиот.

Кожа на лице вспыхнула румянцем.

Одно дело убивать преступников, которые этого заслужили. Да и меня мучил Голод! Но спать с незнакомцем просто так, потому что это ЕМУ нужно? Увольте!!!

– А не боитесь, что я вас случайно во время процесса убью? Хлоп! И вы труп во время оргазма!

– А ты попробуй, – с вызовом произнес граф. – Я буду счастлив, если ты избавишь меня от этой никчемной вечной жизни.

– А какой мне в этом резон? Зачем мне помогать вам утолять свою Жажду? – не успокаивалась я.

– Затем, что я идеальный бессмертный источник утоления твоего Голода.

Я замерла, ошарашенная ответом, а в следующий миг вскочила с кровати и принялась расхаживать по комнатке.

То есть как это? Убить графа невозможно, даже мне?

Не то чтобы мне очень захотелось сделать его трупом, но здоровое любопытство проснулось вместе с чувством гордости и вредности. Графу от меня нужен только секс, мне же от него не было нужно ничего. Точнее, энергия стала бы приятным бонусом, но у меня были альтернативы, а у него – нет.

– Ну, идеальным я бы вас не назвала при всем желании, – остановившись, я надменно смерила взглядом мужскую фигуру сверху вниз и, скрестив на груди руки, принялась гнуть свою линию. – И на роль вашей постельной грелки я не нанималась, так что ничем не могу помочь. Разве только сказать спасибо за разъяснение некоторых особенностей моей натуры.

Лицо графа вытянулось, он медленно с грацией ленивого зверя поднялся со стула. Вероятно, после признания в своей идеальности на роль моего ежедневного бутерброда он ожидал, что я к нему на шею брошусь, но несколько ошибся, сделав эти предварительные выводы.

– Не могу ответить «пожалуйста» на ваше лестное высказывание, – проклокотал он. – Но неужели вы думали, что, проведя в поисках вас целых семь лет и рассказав правду, я молча развернусь и уйду, если получу отказ?

Я с сомнением взглянула на Малкольма.

– Вы мне угрожаете? – сузив глаза, поинтересовалась я.

– Отнюдь, – покачал он головой, – Ставлю перед фактом!

И сделал шаг навстречу.

Я отскочила от него словно ужаленная. Соперник приближался, стремительно сокращая расстояние между нами. Впервые за долгие годы меня накрыла несвойственная мне паника. Одно дело – самой охотиться на заведомо слабую добычу, чтобы превратить ее в пищу, совсем другое – оказаться лакомым куском для графа.

Я схватила первый попавшийся под руку предмет, коим оказался потрепанный временем канделябр, и замахнулись:

– Еще шаг – и я проломлю вам череп, – прошипела, глядя в лицо Эдриану. – Если вы бессмертный, это еще не значит, что я не сумею пустить вам кровь.

– А Ванессе нравились жестокие игры, – как-то двусмысленно произнес он, занося ногу для следующего движения. – Собственно, это единственное, что нравилось моей жене, кроме убийств!

– Я не ваша жена, – еще более зло прорычала я и со всей силы метнула подсвечник ему в лицо.

Моя надежда, что эта мера хоть на несколько минут обездвижит мужчину и даст возможность сбежать, превратилась в пшик, когда граф, словно мушку, отбросил летящую в него болванку. Изменив траекторию, железка воткнулась в соседнюю стену, войдя в нее, словно нож в масло, что показалось мне абсолютно немыслимым. Мои, превосходящие любого человека, силы были ничтожны рядом с мощью графа.

Сердце колотилось как бешеное, когда я начала отступать, но и сдаваться не собиралась. Любые предметы, которые попадались мне под руку, я швыряла в мужчину, но его это лишь забавляло. Он словно действительно играл со мной, наслаждаясь моментом и моей беспомощностью.

Отступая, я обогнула кровать, мне пришлось даже запрыгнуть на нее, чтобы вновь оказаться с противоположной стороны от Эдриана, но соперник лишь повторил за мной этот маневр.

Как жаль, что я не додумалась носить с собой хотя бы нож, слишком была уверена в собственных силах. За предметами интерьера в ход пошла мебель, без труда оторвав от пола прикроватную тумбочку, я и ее отправила в сторону мужчины. Раздался грохот, когда граф откинул ее прочь, разнося в щепки.

Как же я надеялась в этот момент, что на шум проснутся соседи из других номеров или вызовут полицию. Но, как назло, помощь все не собиралась появляться.

– Может, хватит уже этого балагана? – все с той же полуулыбкой поинтересовался подлец. – Поиграли – и хватит. Сними же свое прелестное платье и позволь мне взять тебя!

– Да я скорее сдохну от Голода, чем разрешу себя коснуться! – выкрикнула я, все еще надеясь переполошить кого-нибудь громким звуком.

Мне было плевать, насколько граф идеален для моей пищи, но насилия над собой я не могла позволить. Мне хватило одного раза в жизни, когда гадкий старикан Клайвшот решил надругаться надо мною. И пусть Малкольм выглядел красавцем, это не меняло его намерений: передо мной был бессмертный подлец, жаждущий овладеть моим телом.