– Как видите, – сообщил он хозяину, – ущерб не столь катастрофичен, но я готов оплатить!

Сам же владелец отеля, разглядывая разнесенный номер, потерял дар речи.

– Не катастрофичен? – взревел он. – Да здесь ремонт на тысячи золотых.

– Не преувеличивайте, – покачал головой Эдриан. – Цена этому клоповнику не больше пятисот монет.

– Я вызову полицию, – взревел хозяин, от этого голоса мне захотелось втянуть голову в плечи.

– Пожалуйста, – слишком легко согласился граф. – Тогда все выплаты будут в рамках судебной тяжбы, после того как компетентный оценщик подсчитает точные затраты на восстановление этой каморки. Думаю, на трех сотнях золотых все закончится!

Слова Эдриана возымели действие. Хозяин отеля осекся и призадумался.

– Восемьсот, – это мое последнее слово.

– А пятьсот – мое, – не уступил Малкольм и в итоге победил.

На меня в этом поединке никто даже внимания не обратил до того момента, как Эдриан не отсчитал положенную сумму.

– И даму свою заберите, – буркнул умасленный хозяин. – В следующий раз для своих извращенных игрищ выбирайте отели моих конкурентов. Там хоть все разнести можете!

– С удовольствием воспользуемся вашим советом, – отозвался граф, делая мне едва уловимый кивок, чтобы поскорее выходила из номера.

Не то чтобы я хотела с ним куда-то идти, но раз обстоятельства сложились подобным образом, то и покидать гостиницу я была вынуждена с Малкольмом.

Уже на улице я осознала, как близок час рассвета. Где-то на востоке уже начинало светать, а значит, домой я безнадежно опаздывала.

– Мне пора, – буркнула я графу, круто разворачиваясь на каблуках, чтобы убраться подальше.

– Могу я хотя бы довезти вас до дома, Роуз? – послышался голос мужчины, а еще догоняющие шаги. – Да, я вел себя неподобающе, но ничто не мешает мне поймать экипаж и оплатить вам дорогу.

– Вы, наверное, думаете, что я полная идиотка, если решили, будто соглашусь? – не снижая темпа ходьбы, буркнула я. – К своему дому я вас и близко не подпущу, так что будьте добры выполнить свое обещание и исчезнуть из моей жизни прямо сейчас.

Но шаги позади и не думали прекращаться: граф упорно следовал за мной, а я, словно спиной, ощущала его снисходительную улыбку.

– Я не считаю вас идиоткой, но ваш адрес перестал быть тайной, едва вы озвучили свое имя.

Как вкопанная, я замерла на полушаге. Слова графа казались блефом, однако в голове прокручивались догадки о том, где я могла проколоться. Решения не находилось, и я почти убедила себя, что Малкольм затеял очередную игру и теперь пытается обмануть и запутать меня. Вот только, переубеждая меня и явно насмехаясь, мужчина вслух произнес мой адрес.

– Улица Чертополошья 13, баронесса Розалинда Клайвшот, – констатировал он. – Или вы думали, что я забуду адрес, куда направлял курьера с платьем? Конечно, стало некой неожиданностью, что искомая мною девушка и та, о которой Мишель Лонтье отзывался как о несчастной вдове, не терпящей мужчин, – одно лицо. Но я тоже не идиот, умею совмещать факты.

Пришлось прикусить губу – глупо вышло. Меня выдал чересчур длинный язык одного талантливого художника.

– Раз вы знаете адрес, то можете догадаться, что экипаж не пригодится, – развернувшись лицом к оппоненту, рыкнула я. – Мне до дома десять минут неспешным шагом, и можете быть уверены: я с удовольствием преодолею несколько кварталов без вашей помощи!

Мне казалось, я говорила убедительно, но, видимо, недостаточно для того, чтобы этот тип отстал.

– Через несколько минут рассвет, – упрямился он. – И мне будет спокойнее, если я все же провожу вас. Даже несколько кварталов могут быть опасными в этот час.

– Я могу постоять за себя! – отрезала я и вновь двинулась в своем направлении.

– Можете, но только ночью. С первыми лучами солнца это тело… – он смерил меня оценивающим взглядом, – …станет слабым, как мышь.

Я вспыхнула от возмущения: сравнение с животным мне не понравилось, но вместо выяснений я просто ответила той же монетой.

– А знаете, – почти проворковала я. – Если вам так нравится бежать за мной следом, тогда пожалуйста. Можете побыть моим цепным псом!

Раз мой адрес раскрыт, то особо скрываться смысла не было, и следовало поспешить домой.

Внутри поселилось беспокойство, что матушка с сестрами уже могли вернуться, а меня не застать. С них бы сталось проигнорировать мою просьбу не будить, ведь на маскараде произошло столько событий, которыми они непременно поспешат поделиться.

Завернув в ближайшую подворотню, я двинулась вдоль темных стен, петляя по закоулкам. Малкольм молчаливо и ненавязчиво двигался чуть позади. Реплику про «пса» он сделал вид, что простил, хотя я прекрасно понимала, что за эту поблажку от меня чего-то ждут. И, вероятно, ждут чего-то определенного.

– На что вы рассчитываете? – спустя квартал все же не выдержала я. – Если на близость, то можете даже не мечтать.

– Это я и так понял из наших предыдущих разговоров.

– Тогда что? – не унималась я. – Или вы уже передумали исчезать из моей жизни?

– Напротив, с каждой минутой все больше убеждаюсь, что должен бежать от вас как можно дальше.

– В чем же проблема? Бегите. Или вам необходим ускоряющий пинок?

– Пинок – вряд ли, но поцелуй – быть может…

Я закатила глаза. Конечно, если выбирать между сексом и прикосновением губ, второе куда предпочтительнее. Да и приток фактически дармовой энергии искушал. А сам граф явно не отстанет, не добившись от меня хоть подобия ласки.

– Один поцелуй – и вы не ищете со мной новых встреч, – после недолгих раздумий предложила я ему, тут же добавив: – В ближайшие сто лет – уж точно.

Малкольм ответил, едва мы повернули на мою улицу:

– Этот поцелуй выходит для меня столь дорогим, что я буду вынужден искать в договоре лазейки.

– Тогда ваше слово не будет стоить и гроша, – легко парировала я.

– Впрочем, мы можем обговорить одно исключение: если вы сами не попросите меня о помощи или встрече.

– Никогда такому не бывать!

– Не зарекайтесь, Роуз, – спиной я опять почувствовала улыбку на его губах. – Если я что-то и понял за тысячи лет, так это то, что никогда нельзя быть в чем-то уверенным.

– И все же никогда, – твердо стояла я на своем. – Никогда я сама вас не позову. И, кажется, мы дошли до моего дома.

Я остановилась у секретного лаза в заборе, за которым раскинулся матушкин сад. Через главные ворота путь мне был точно заказан, а посему расстаться с Малкольмом я собиралась уже здесь и сейчас.

– Что ж, целуйте, – равнодушно дозволила я ему, будто согласилась на великое одолжение.