– Этого быть не может. Черт возьми, это же простоневозможно. Он не мироформист…

– Потерпи минутку, Фрэнк, я понимаю, что здесьнеобходимо кое-что пояснить. Очевидно, о некоторых вещах Дра Марлинг не счелнужным сообщить. Он был из ревизионистов, так что не удивительно…

– Ты знаешь, — продолжал он, — что просто иметь Имянедостаточно, для того чтобы стать мироформистом…

– Да, конечно. Оно лишь часть некоего психологическогоприема, который позволяет высвободить скрытый в подсознании потенциал,необходимый на определенных стадиях работы. Чтобы творить миры, нужночувствовать себя богом.

– Тогда почему я способен на это?

– Я никогда о тебе не слыхал, пока ты не стал моимврагом. Я не видел твоих творений, если не считать того дерьма, во что тыпревратил мои… Если это образец твоего творчества, то должен тебе сказать, чтоработать ты не умеешь. Паршивый из тебя вышел мастер.

– Думай обо мне, что хочешь, — сказал он, — однако ямогу управлять всеми необходимыми для работы процессами.

– Этому можно научить кого угодно. Ты говорил отворческой работе, следов которой здесь нет и в помине.

– Ты знаешь, что пантеон Сантри существовал еще допоявления мироформистов?

– Знаю, и что из того?

– Дра Марлинг и прочие ревизионисты просто использовалистарую религию в своих целях. Они видели в ней лишь средство психологическойнастройки. Присвоение тебе Имени Шимбо-Громовержца было лишь способом закрепитьв твоем подсознании основы приемов, необходимых в работе. Для фундаменталиста —это святотатство.

– А ты — фундаменталист?

– Да.

– В таком случае, к чему тебе было учиться ремеслу,которое ты считаешь греховным?

– Чтобы получить Имя.

– Поподробнее.

– Мне нужно было Имя, а не профессия. Яруководствовался религиозными, а не меркантильными соображениями.

– Но это всего лишь психологический прием…

– Это ты так думаешь! На самом деле это таинство,результатом которого является подлинный контакт с божеством. Это обрядпосвящения высших жрецов Сантри.

– Тогда зачем же ты изучал технику создания миров,когда мог просто принять сан?

– Потому что обряд может совершить только Имя-носящий,а все двадцать семь ныне живущих Имя-носящих — ревизионисты. Они никогда недали разрешения на обряд по известным тебе причинам.

– Двадцать шесть, — поправил я.

– Двадцать шесть?

– Дра Марлинг покоится в недрах горы, а ЛоримельМногорукий пребывает в счастливом ничто.

Он склонил голову и немного помолчал.

– Еще одним меньше, — сказал он, — я помню время, когдаих было сорок три.

– Это печально.

– Да.

– Так зачем же тебе потребовалось Имя?

– Чтобы стать жрецом, а не мироформистом. Норевизионисты не потерпели бы такого в своих рядах. Они позволили мне завершитькурс, а потом отвергли меня. Затем, чтобы еще больше унизить меня, следующимИмя-носящим позволили стать чужаку.

– Понимаю. Поэтому ты и решил мне отомстить.

– Да.

– Однако я не виновен в случившемся. Всю эту историю яслышу впервые. Я всегда считал, что религиозные разногласия значат крайне малодля сантрийцев.

– Теперь ты знаешь, что это не так. И ты должен понять,что лично к тебе я зла не питаю. Но мстя тебе, я ударяю по тем, ктосвятотатствует.

– Зачем же ты тогда занялся мироформированием, еслисчитаешь это занятие аморальным?

– Само по себе мироформирование не является чем-тозазорным, я протестую лишь против использования религии в чисто утилитарныхцелях. Я не ношу Имени в полном смысле этого слова, а эта работа хорошооплачивается. Почему бы мне не заняться ею?

– Действительно, — согласился я, — если кто-то рискнетдать тебе подряд. Но какое же тогда отношение ты имеешь к Белиону, а он, в своюочередь, к Майку Шендону?

– Я преступил закон и теперь наказан за это. Однаждыночью я сам совершил обряд присвоения Имени в храме Прилбеи. Ты знаешь, как этоделается: приносится жертва, произносится молитва, после чего ты идешь вдольвнешней стороны храма, почтительно приветствуя каждое божество, пока передтобой не загорается одно из изображений и в тебя не вливается Сила. Так тыузнаешь свое Имя.

– Да, так и было.

– И передо мной загорелось изображение Белиона.

– Значит ты выбрал себе его Имя.

– Скорее, это он выбрал меня. Я желал вовсе не его,поскольку он — бог разрушения, а не созидания. Я-то надеялся, что КирварЧетырехликий, Отец Цветов, придет ко мне…

– Да воздастся каждому по деяниям его…

– Да. Я поступил неверно. Белион управлял мною дажетогда, когда я его не звал. Не знаю, может, это он заставил меня мстить тебе,поскольку ты носишь Имя его исконного врага. Когда я думаю об этом, точувствую, как изменился ход моих мыслей с тех пор, как он меня покинул.

– Но как он мог тебя оставить? Ведь Союз заключается навсю жизнь.

– Сам характер моего посвящения мог и не обязывать егок этому. Теперь Белиона нет со мной.

– Шендон…

– Да. Он, как и ты, обладает редким у вас, людей, даром— умением говорить без слов.

– Да. Я не всегда умел это. Пока я обучался у Марлинга,дар постепенно развился у меня.

– Когда я вернул Шендона к жизни, он был вне себя оттого, что ты смог одолеть его. Однако, он тут же взял себя в руки, мгновенноразобравшись в создавшейся ситуации. Его дар заинтересовал меня, и я сталвыделять его среди остальных, некоторые из которых содержались как пленники. Ячасто разговаривал с ним и многому его научил. Он помогал мне вести подготовкук твоему прилету.

– Давно он здесь?

– Примерно один спланф, — ответил Грин-Грин. (Одинспланф — это около восьми с половиной земных месяцев) — Я воспроизвел их всехпочти одновременно.

– Зачем ты похитил Рут Лэрис?