опустив голову и уставившись мне в грудь.

— Ну что ты такое говоришь? — сам понимая, что несу какую-то чушь, сказал я.

— Да, — она часто закивала, прижалась ко мне крепко, — у меня есть ты! Ты меня не бросишь!

— Конечно, не брошу, — я погладил её по волосам.

— Представляешь? Я так испугалась… — призналась Руйха, — когда поняла, что верёвка отвязалась и что я могу так и остаться здесь… В смысле там, на дне…

— Ну что ты! — я попробовал её ободрить. — Ты могла бы просто всплыть. Ты ведь умеешь плавать!

— Умею… Но… Я же плаваю по верху!

— А какая разница? Это почти так же, только не по поверхности, а снизу вверх.

— Не знаю… — она покачала головой, — я ведь не пробовала!

— Давай научу.

Она лишь вздохнула.

— Ты просто растерялась. Ведь дед учит нас опускаться лишь с камнем, а подниматься по верёвке…

Но девушка меня тут же перебила:

— Скатик, не надо! Пожалуйста, — в голосе появились умоляющие нотки, — не говори плохо про Наставника. Как ты не понимаешь! Ему решать, кто из нас в результате станет человеком глубин, а кто нет!

— Он что? Отец глубин? — я усмехнулся.

— Нет. Но его слово тут будет главным… Скатик, — она чуть отстранилась, заглянула мне прямо в глаза своими полными слёз глазами, — я прошу тебя… я умоляю… Ты ведь не знаешь, а я, ещё будучи маленькой девочкой, так просила у духов, чтоб они послали мне заботливого мужа. Чтоб он берёг меня, защищал от всего и никогда-никогда не поднимал на меня руку!

Я чуть не поперхнулся от неожиданности.

— Что⁈

— Ты же не будешь меня бить, — с затаённой надеждой в голосе чуть ли не шёпотом спросила девушка, — когда шаман проведёт обряд и мы станем мужем и женой?

— Господи, Руйха… — вырвалось у меня, — да зачем мне тебя бить? Ты чего несёшь?

Но она словно не слышала меня.

— Мой папа никогда не бил маму. Никогда! Он так её любил…

Она вновь уткнулась лицом мне в грудь и тихонько всхлипнула. А я остался стоять, обнимая её хрупкое тело, в лёгком охреневании.

Нет, то, что иные мужья поднимают руку на своих благоверных, я в курсе, не вчера родился. Просто для меня ударить женщину или ребёнка — это всё равно что в ногу им выстрелить. Например, за то, что ребенок расшумелся, а жена, скажем, пережарила котлеты! Настолько это не укладывалось в голове, настолько это было несопоставимо… Хотя, по правде… Я же этими руками людей убивал, мне ли применять силу по отношению к слабым? Был бы я хлипкий очкарик… Или обрюзгший губошлёп с пивным брюшком… Впрочем, даже примерять такое на себя не хочу!

— Ты знаешь, — выдал задумчиво, — как по мне… Поднимать руку можно лишь на равного противника. Ну или на более сильного, тогда это достойно мужчины. А ударить женщину… это всё равно что признать, что она равна тебе! А таким, — я усмехнулся и чуть было не ляпнул «место на кухне!» — таким место за готовкой или стиркой.

— Скатик! — несмотря на то что девушка и так буквально вжималась в меня, она ещё сильнее стиснула меня своими ручками. — Скатик, я так мечтала о таком, как ты!

Тут она отпрянула, кинула взгляд в сторону костра. Мы были не так уж далеко и даже можно было разглядеть некоторые макушки — холм в середине рифа не слишком нас разделял.

— Идём, — словно решилась Руйха и потащила за руку подальше от наших соучеников.

Словно меня нужно уговаривать! Я и так почти весь наш разговор боролся с желанием — близость женского тела будила вполне определённые намерения.

Поэтому, вместо того чтоб позволить себя тащить словно бычка на верёвочке, я подхватил её на руки и в два шага пересёк мелкий проливчик, разделявший половинки рифа, скрываясь в ночи от ненужных свидетелей.

* * *

Наутро, ни свет ни заря, на риф на собственном плавсредстве прибыл Ситу. Отец глубин собственной персоной.

— Как идёт обучение? — окинул он орлиным взором только-только поднимающийся народ.

Отметил он вниманием и мою уже взмыленную тушку. Я как раз к тому моменту успел сделать дыхательные упражнения и, разогревшись с помощью бёрпи, проводил суставную разминку.

— Хорошо идёт, — потянулся Тайпен.

Я, не прерывая махи руками, скользнул взглядом по его довольной физиономии. Поискал глазами Телуа… Ага. Вон оно как! Поздравляю, ребята! То-то вчера, когда я, оставив Руйху на девичей половине, возвращался к костру, слышал какую-то возню и даже, кажется, стоны чуть в стороне, на берегу лагуны. Честно говоря, подумал про Кая с Айхой, но… Судя по хмурой, недовольной физиономии Кая, это не ему вчера обломилось немного простого человеческого счастья.

— Нормально, — подтверждая мою догадку, буркнул Кай.

И словно не прибывало на риф никакого высокого начальства поплёлся к кострищу.

— Отец глубин, — подал голос Мака, — а ты был у шамана? Как там наш товарищ?

Хм… Вот тебе, девочка, «никто бы и не вспомнил!», захотелось сказать Руйхе. Кстати! Я буквально новыми глазами посмотрел на Маку. Вот честно, от кого-кого, а от него не ожидал. С другой стороны, он же столько дней был с Алеки в паре…

— Что ему сделается? — Ситу смерил парня резко ставшим недовольным взглядом. — Поправляется, скоро к вам опять присоединиться. Ты бы лучше о себе подумал, Мака.

— А я то что? — вылупил глаза наш зубоскал.

— Мне недавно Наставник сказал, что не идёт у тебя поиск… — он задумался, припоминая, — как их? Ах, да, Вместилищ, — проговорил с лёгкой усмешкой.

— Мы не ищем Вместилища, — удивилась Айха, — Наставник нам не рассказывал, что это. Мы поднимает со дна камешки, которые должны их изображать.

— Да-да, конечно же камешков, — согласился Ситу потеплевшим голосом. Потом снова обратился к Маке, и тон опять похолодел. — Как я понял Наставника, ты не можешь даже один гонг удержаться под водой?

— Нет, что ты! Я могу больше двух гонгов под водой быть!

— Даже когда собираешь эти камешки? — прищурился Ситу.

Мака побледнел. Попытался что-то сказать, замялся, потом ещё… и, наконец, совсем спёкся под взглядом из-под сдвинутых к переносице бровей Ситу.

— Запомни, парень, — жёстко проговорил отец глубин, — мне не нужны ныряльщики, которые не могут достаточно продержаться под водой. То, что ты из семьи людей глубин, для меня ничего не значит. Или ты соответствуешь, или… иди рыбу ловить.

На Маку было больно смотреть. От последних слов Ситу он сжался. Я даже подумал, не расплачется ли? Но нет, вроде держится.

И тут подал голос Кай:

— Скажи, отец… то есть отец глубин, а есть ли место среди нашего народа тем, кто не чтит наши традиции? А кроме того, — его тон стал просто обвиняющим, даже зазвенел от праведного возмущения, — тому, кто подвергает своих товарищей опасности?

Ах ты ж скунс! Я чуть не задохнулся от возмущения, сразу поняв, куда тот клонит. Но решил придержать гневные нападки и выкрики. Посмотрю на развитие.

— Что ты имеешь в виду, Ученик глубин, — опять нахмурился Ситу.

— Один из Учеников… — Кай метнул в меня взглядом, — не слушает Наставника. Даже оспаривает его указания!

Вот ещё! Когда такое было⁈

— Тем самым он злит духов моря, и те насылают на нас разные козни! — не унимался Кай. — Разве может такой человек быть в касте⁈

Ситу тоже понял, про кого речь, посмотрел на меня долгим взглядом, вновь обратился к сыну, усмехнулся.

— Запомни… Ученик глубин…тем более если собираешься когда-нибудь тоже стать старшим в касте,— Ситу говорил размеренно, но слова его падали как гири, столько железа было в голосе. — Неважно, нравится тебе человек или нет, оставь чувства женщинам. Пусть тобой руководит лишь то, что полезно для касты, что полезно для племени… Если он приносит жемчуг, его место среди нас. Если он выполняет норму, ты простишь ему всё. А если можешь дать ему самый глубокий участок и он не подведёт тебя, ты будешь молиться за такого ныряльщика, умоляя духов воды подольше не забирать его к себе.

Смысл был понятен, но всё равно что-то на меня холодком повеяло от слов Ситу. Что? Сейчас я не смог сообразить.

Тут к рифу подгрёб Каналоа, и ребята пошли разгружать лодку: продукты, воду, дрова на вечер.

— Отец глубин, можно спросить, — Хэч прервал разминку и подошёл к Ситу.

— Спрашивай, Ученик.

— Недавно мы видели лодку. Мы думаем, это были чужие люди… — Хэч, не привыкший разговаривать со старшими, явно волновался. — Скажи, с нашими родными в деревне всё хорошо?

— Я слышал о тебе