– У вас был ключ?

– Да. От заднего входа очень близко до собачьих клеток.

– И что вы сделали?

– Я посадил собаку в клетку и… Вот и все.

Мейсон задумчиво смотрел на свидетеля.

– Почему доктор Коллисон не повернулась и не уехала?

– Потому что она хотела поговорить с мистером Борденом.

– В какое время вы вошли в дом?

– Без нескольких минут одиннадцать, может, без четверти.

– И вы попытались найти мистера Бордена, не так ли?

Свидетель вдруг занервничал – это выдавали его движения.

– Отвечайте, – продолжал Мейсон. – Вы пытались найти мистераБордена?

– Я прошел к нему в кабинет, но его там не было.

– И что вы сделали?

– Я сказал доктору Коллисон, чтобы она присела, а я найдуего. И… я выполнил долг хозяина дома.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я приготовил ей выпивку.

– Что вы имеете в виду под этими словами?

– Я взял немного спиртного из бара и угостил ее коктейлем.

– В ваши обязанности входило «выполнять долг хозяина дома»по отношению к гостям мистера Бордена, когда его самого не было?

– Обычно нет, но доктор Коллисон, она… ну, она лицо особое.

– Понимаю, – сказал Мейсон. – Что случилось дальше?

– Я поискал мистера Бордена.

– Вы звали его?

– Да.

– Он ответил?

– Нет.

– Потом?

– Я не могу вспомнить в деталях, но потом включился сигналтревоги, зажегся свет, и я услышал, как лают собаки.

– Что еще?

– Потом я выскочил наружу и попытался узнать, отчего весьэтот шум. Я свистнул собакам и посадил их назад в клетки. А когда вернулся,доктор Коллисон разговаривала с кем-то по телефону. По моим предположениям,звонил кто-то от ворот.

– Ваши предположения не имеют значения, – прервал Дру.

– Суд сам будет делать заключения и предположения, –раздраженно заметил Эрвуд. – Свидетель может продолжать…

– Телефон опять стал звонить не переставая. Я ответил и…сказал, что я Борден.

– Разрешите задать вопрос обвинению, – обратился Мейсон ксудье и, получив разрешение, спросил: – Были ли проявлены и отпечатаныфотопластинки, найденные в студии? Насколько я помню, обвинение обещалопредставить фотографии.

– У вас есть снимки, мистер окружной прокурор? – спросилЭрвуд. – Суду будет очень интересно взглянуть на них.

– С разрешения суда, – ответил Бергер, – я совершенноуверен, что они не имеют ни малейшего отношения к делу. Обвинение и полициясчитают, что они были сделаны гораздо раньше.

– Вам был задан вопрос, – раздраженно сказал судья Эрвуд, –есть ли у вас снимки?

– Да, ваша честь, есть.

– Не будете ли вы так добры предъявить их и передать суду? Идумаю, что нужно показать их также защите.

– Мы будем возражать против того, чтобы эти фотографиифигурировали в качестве доказательства, – повторил Бергер. – Конечно, если судтребует, мы покажем их, но они не могут служить доказательством. Мы совершенноуверены, что их сделали несколькими днями раньше.

– А почему вы так противитесь тому, чтобы фотографиифигурировали в качестве доказательства? – с любопытством спросил Эрвуд.

– Когда суд увидит снимки, то поймет, – объяснил ГамильтонБергер. – Покойный был фотографом-любителем. Очевидно, он принимал участие вкаком-то конкурсе на создание любительского художественного календаря. Вобщем-то, в снимках нет ничего противозаконного или неприличного, это простофотографии красивых женщин. И тем не менее суд может представить себе, какгазеты будут обыгрывать подобные доказательства.

Гамильтон Бергер с недовольным видом передал судье пачкуфотографий, дубликаты он протянул Мейсону.

Мейсон задумчиво смотрел на фотографии. На них была ДонМеннинг, позирующая обнаженной на темном фоне. Она стояла левым боком к камерев красивой позе, вытянув левую руку перед собой, а правую ногу отставив назад,так что нога упиралась в пол кончиками пальцев. Вся фигура была слегканаклонена вперед. Очевидно, фотограф пытался схватить движение. Поза натурщицынапоминала изображение на металлическом орнаменте, который одно время украшалрадиаторы автомобилей.

Вскинув брови, судья Эрвуд некоторое время внимательноразглядывал снимки, а потом медленно кивнул.

– Ну что ж, фотографии очень художественны, – сказал он, –и, если защита будет настаивать, я разрешу, чтобы они фигурировали в деле.

Мейсон попросил, чтобы они были представлены в качестведоказательств.

– Но они ничего не доказывают, – возразил Гамильтон Бергер.

– Доказывают или не доказывают, но они будут представленыкак доказательства, – постановил судья.

– С разрешения суда, – Мейсон привстал, – я хочу задатьсвидетелю еще один вопрос. Вы видели эти снимки? – обратился он к Ферни.

– Нет, сэр.

– Тогда взгляните, – приказал Эрвуд.

Ферни посмотрел на фотографии, которые ему протянул Мейсон.

– Это же Дон! – воскликнул он. – Это моя жена!

Теперь настала очередь Мейсону поклониться ГамильтонуБергеру и предоставить ему выкручиваться из создавшегося положения.

– Это все, – сказал он. – Больше вопросов нет.

Бергер и Дру начали шепотом горячо обсуждать, отпустить лисвидетеля или возобновить допрос. Наконец Бергер с неохотой кивнул, и Друподнялся с места.

– Мистер Ферни, – начал он, – я спрашиваю только для того,чтобы не осталось никаких неясностей. Это вы говорили по телефону послеодиннадцати часов?

– Да, сэр.

– И сказали, что вы – Меридит Борден?

– Да, сэр.

– Было ли вам тогда известно, что Меридит Борден уже мертв?

– Нет, сэр.

– Вы звали его?

– Да, сэр.

– И он не ответил?

– Верно.

– А доктор Коллисон говорила по телефону около одиннадцати?

– Да, сэр.

– Спасибо, – сказал Дру. – У нас все.