Спустя минуту за ними последовал и я. Дружинники не оплошали и охранников свалили быстро, видать, расслабились ромеи, сидели себе спокойно за столом и потягивали пиво, а тут нате вам, люди с кинжалами в руках. Такова судьба, и смерть как расплата за беспечность. Впрочем, ромеев не жаль. Они нас за людей не считают, и мы к ним точно так же относимся. Око за око, как говорится, зуб за зуб.

– Валентин, – кивнул я даку, – веди воинов.

Вместе с Поято волк направился в подпол, а я немного задержался. Дождался, пока в горницу притянут мнимого купца из Галича, плеснул ему на лицо пиво из кружки мёртвого охранника и, когда он захлопал глазами, навис над ним:

– Потайным ходом кто последний пользовался?

– Какой ход? Ничего не знаю.

Шпион попытался включить дурака и за это получил. На всякий случай воины зажали ему рот, а затем Хорояр без затей отчекрыжил лже-купцу пару пальцев на руке. Ромей дёрнулся. Понятно – больно. Но его придержали, а после того, как он успокоился, я повторил свой вопрос, и на этот раз хозяин дома ответил:

– Протопоп Исаак и с ним пара латинян входили… Ещё утром…

– И всё?

– Да. Они ночью ушли, а перед рассветом вернулись.

«Вот же, удача какая, – несколько самодовольно подумал я, – не надо за паладинами гоняться, поскольку они, по крайней мере некоторые, с ромеями. Однако не ясно, Зальх здесь или нет, ведь пришли только двое. Ну и ладно. Разберёмся по ходу дела. Хотя и сейчас всё можно узнать».

– Кто из латинян с Исааком пришёл?

– Я не знаю их.

– А как они выглядели? Скособоченный и обожженный уродец был?

– Да.

«Отлично! Наконец-то появилась возможность достать недобитка. Только бы не ушёл везучий паладин. Только бы не ушёл».

Эта мысль крепко-накрепко засела в голове, и я направился в подвал.

Потайной ход меня не впечатлил. Обычное хранилище съестных припасов, и в стене проём. Ничего удивительного. Как и всякий старый город, Киев имеет немало тайн. Поэтому, кто прорыл соединяющую дом купца и постоялый двор галерею, гадать бесполезно. Да сейчас это и не важно, а после того, как база ромеев заполыхает, а за ней дом купца, концов никто не найдёт. Главное, противника не упустить.

Моя ладонь легла на плечо идущего впереди воина, и я прошептал:

– Внимание! Передай по цепи. С ромеями паладины. Два человека. При встрече бить на поражение, желательно сразу в череп.

Дружинник качнул головой, и по цепи понеслось моё предупреждение.

По подземному коридору двигались не долго. Три-четыре минуты, и я вышел в другой подвал. Над нами находились беспечные ромеи, а вход в подземелье охранял всего один человек, который уже лежал безвольной сломанной куклой в углу. Можно начинать, не сидеть же здесь, и я окликнул Ратмировича:

– Поято, на тебе ворота и двор. Сделай всё тихо. Пошёл!

Прусс и его головорезы выскользнули наружу, и следующая моя команда предназначалась Хорояру:

– На твоём десятке жилые помещения. Вперёд!

Начальник охраны и его подчинённые двинулись вслед за пруссом, а я посмотрел на Кедрина и Осоку:

– Идём наверх. Исаака брать живьём. Паладинов и ромейских бойцов убиваем. За мной!

На острие атаки Валентин и пара воинов. На лицах маски – вдруг кто-то выживет и сможет нас опознать. В руках обнажённое оружие, у кого кинжал, у кого арбалеты. Мы скользим по коридорам постоялого двора и оказываемся перед лестницей на второй этаж. Пока всё шло хорошо, сейчас подъём – и накроем протопопа. Однако тут нас ждала встреча с противником. Навстречу спускается сам Седрик фон Зальх, собственной персоной, послушная двуногая скотина Бернара из Клерво, а вместе с ним ещё один паладин и ромей. Наверное, латиняне обсудили с Исааком все вопросы и решили вернуться к себе, и если бы это произошло на полчаса раньше, то они могли бы уйти. А так шансов у них не было. Тем более что моей команды никто не ждал.

Швир-х-х! – просвистев по воздуху, один из метательных клинков Кедрина вонзился в горло ромея.

Дзан-г! Дзан-г! – щёлкнули тетивы арбалетов, которые послали в полёт короткие мощные стрелы. И паладины осели. Зальху болт вошёл в ногу, а его напарнику попал прямо в глаз.

Однако паладины есть паладины. Лишь только Валентин Кедрин двинулся на лестницу, как раненый Зальх поднялся. Силён гад, сказать нечего, видать, напитал его проповедник из Клерво своей энергетикой, и он смог оттолкнуть от себя дака. Волк скатился по ступеням, а Седрик, словно и не торчала у него из бедра стрела, рывком ушёл от следующего выстрела, а затем помчался на второй этаж, наверняка к кабинету Исаака.

– Пропусти! – Я оттолкнул воина перед собой и кинулся за ним.

Наверх взлетел в несколько прыжков, заметил бегущего по коридору Зальха и последовал за ним. Остальные воины за мной, и тройка – на зачистку помещений.

Бухнула дверь кабинета, в котором находился протопоп, и я остановился перед ней. Меч в руку. Удар ногой по створке, и она распахивается. Влетел внутрь, и здесь те, кто мне нужен, то есть Зальх и посланец константинопольского патриарха. Вот только не так я себе представлял нашу встречу, ибо паладин держал окровавленный меч, а Исаак, зажимая ладонями рану на животе, медленно опускался на пол, и его подрясник набухал тёмной влагой.

– Вот же ты сука, Зальх! – в сердцах выдохнул я.

– Да пошёл ты! – Едва не упав, рыцарь отступил к глухой стене, вскинул клинок и прошипел: – Не получилось тебя достать! Жаль! Но есть мои братья, и уж они-то тебя точно прикончат, проклятый колдун!

– Нет уж, я их раньше найду.

– Теперь нет. – Паладин сплюнул и кивнул на Исаака: – Только он знал, где мы находимся… Только он… А я ничего не скажу…

– Эх, Зальх, ты просто оболваненный фанатик. Ведь мог быть нормальным человеком и доблестным рыцарем. Но нет. Подался в крестоносцы и превратился в полуживотное. – За моей спиной появились арбалетчики, и я кивнул на паладина: – Пристрелить его!

– Господи! – воскликнул рыцарь. – Иду к тебе!

Одновременно с этим криком Зальх прыгнул на меня. Но я даже с места не сдвинулся, ибо незачем. Арбалетные болты один за другим вонзились в тело искалеченного войной германца, и он замер. Обвёл комнату бессмысленным мутным взглядом и опустился на колени. Его окровавленный рот был раскрыт, однако рыцарь ничего не говорил. Да и как тут что-то сказать, если стрелки били в упор, и один из болтов вонзился прямо в лоб? Никак. Седрик фон Зальх, несмотря на всю свою живучесть, опыт и силу, погиб. Причём совсем не героической смертью. Ни тебе поединков, ни решающей схватки, в которой добро непременно побеждает зло, ни последнего слова, должного остаться в памяти последователей. Жил человек, чего-то там в своей голове крутил-вертел и строил планы, во что-то верил, мечтал отомстить мне, чётко видел перспективу и твёрдо знал, что он обязательно победит. Но в жизни всё проще. Стрела в башку, после чего куча мяса и костей медленно остывает на полу дома, который вскоре заполыхает со всех концов. Так что в итоге у него даже могилки не будет, и никто кроме немногочисленных боевых товарищей не вспомнит, что был такой человек, Седрик фон Зальх. Да и они в конце концов забудут о нём.