Моя рука приподнялась, чтобы дать отмашку стрелкам, но один из уцелевших степняков, юноша, обратился к своему соседу, седому крепкому воину:

– Вот и всё, отец. Мы поляжем, и погибнет весь род Гэрэй.

В словах молодого воина, которые я перевёл, была такая тоска, что невольно мне стало его жаль. Но ещё больше я заинтересовался названием рода, который он упомянул. Гэрэй по-тюркски значит «достойный», и это не просто клан, а гвардейский род, который поставлял бойцов для династии Ашина, некогда правившей Великой Степью. А помимо этого в записках Всеслава Брячиславича говорилось, что, по слухам, Гэрэй знают расположение нескольких порталов тропы Трояна, которые не активированы. Однако непонятно, что они делают здесь, в Киеве. Ведь не ради меня они сюда прибыли? Конечно же нет. Значит, придётся разбираться. И потому я сказал Поято и окружавшим меня дружинникам:

– Этих возьмём живыми. Попробуем договориться.

– Зря, – просипел Ратмирович. – Они четверых наших поранили, а если бы мы не в броне были, то мёртвых поутру на тот свет отправляли бы.

Я ничего ему не ответил, а шагнул к степнякам и поймал взгляд мужика, к которому обращался юноша. Если среди них и был вожак, то это только он. Воин взгляда не выдержал и опустил голову. А я произнёс на его родном языке:

– Сдавайтесь. Сохраните жизнь, и появится возможность вернуться назад в родные степи.

– Нет, – покачал головой вожак, – я давал слово и не отступлюсь от него.

– А если ты умрёшь? – Я сразу понял, к чему он ведёт.

– Клятва потеряет силу.

– Тогда выбирай. Или твоя жизнь, или всем конец. Времени на раздумья нет, скоро здесь будут стражники.

Степняк посмотрел на сына, кивнул ему и передал украшенную серебряными насечками саблю. Затем выхватил из-за пояса длинный прямой кинжал и недрогнувшей рукой вонзил его себе в сердце. Красиво всё сделал. Один удар – и моментальная смерть. Куда там самураям!

Вожак упал, а его сын молча опустился передо мной на колени и положил наземь две сабли, свою и отцовскую. Его примеру последовали остальные степняки. Я кивнул на них Поято:

– Разоружить и обыскать. Вязать не надо. Всех в подвал. Стражникам не выдавать. Нет у нас пленников, и всё тут. Кто и зачем напал, не знаем.

– Понял.

Поято занялся степняками, а я вместе с охраной вышел к воротам. Паладины Бернара из Клерво были совсем близко, я это чувствовал. Один. Два. Три. Четыре и пять. А рядом протопоп Исаак, которого я пару раз встречал в Софийском соборе. Гнаться за ними смысла не было, они ребята ушлые и вёрткие, оторвутся. А беготня по ночному Киеву ничего, кроме неприятностей, не принесёт. Но это ничего. Мы ещё встретимся.

Шаг вперёд – и вокруг меня смыкаются щиты. Я поворачиваюсь на знакомый фон, который принадлежит Зальху, и кричу:

– Седрик фон Зальх! Выходи! Не бойся! На этот раз я убью тебя быстро! Твой проклятый учитель погиб на моих глазах, так последуй его примеру! Сдохни, и мир станет чуточку светлее и чище!

Ответа нет, но я чувствую ярость и ненависть моих врагов. Ну-ну, позлитесь, гамадрилы крестоносные. Может, совершите опрометчивый поступок, и я этим воспользуюсь. Шакалы! Здесь вам не Европа. Здесь вы на моей родине, а не я на вашей. Так что всё равно найду, где вы прячетесь. Найду и прикончу.

Киев. Лето 6656 от С. М. З. Х.

Я посмотрел на пленного дака, с которым бился минувшей ночью и которому оставил жизнь. Но он, гад такой, всё равно попытался удрать. Неблагодарный человек или, что будет правильней, очень упёртый. Киевским властям, в лице боярина Фёдора Брагина, которого мои разведчики ещё пару седмиц назад завербовали, его не выдали, а он тут коленца выкидывает, от пут освободился и охранника вырубил.

Однако от нас не сбежишь. Поймали душегуба практически сразу, а потом в очередной раз приложили его по голове, на этот раз древком копья, и приковали к стене. Надёжно. Не сбежит. Как только на постоялом дворе, который к утру очистили от трупов, воцарился порядок, я спустился в подвал, поставил перед пленником табурет и сел. Следовало с ним поговорить, и Поято Ратмирович предложил сразу же начать с пыток. Но я решил, что убийца не сломается и, когда не сможет терпеть, запросто откусит себе язык или остановит сердце, – есть на Балканах, откуда убийца родом, такая практика ещё со времён спартанцев. Вот его напарник, ромей, моментально всех сдал и рассказал о планах протопопа Исаака Комита, а волк не такой. Подобно мне, славянским волхвам и ведунам, а также другим последователям родовых культов, он – осколок старого мира, который, как мне казалось, не по своей воле работал на императора Мануила Комнина и восточных христиан. А раз так, можно попробовать с ним договориться. По крайней мере, стоило попытаться.

Пленник, рослый бородатый брюнет с сильными руками, слегка вытянутым лицом и желтоватыми, звериными глазами, попытался померяться со мной взглядом. Однако я оказался сильнее его, и он сник. Душа дака при этом разрывалась на части, он о чём-то сильно сожалел. Но вида не показывал. Лицо было равнодушной маской, словно он полный дебил, только слюны на подбородке не хватало, и невольно мне вспомнился фантастический рассказ из прошлой жизни, кажется американский. Человек поймал в ловушку демона, и тот в обмен на освобождение согласился выполнить любое его желание. Поимщик потустороннего существа оказался альтруистом и загадал, чтобы все люди на земле были счастливы. Демон его желание исполнил и исчез, а человек вышел на улицу и увидел, что люди вокруг него улыбаются. Они стали идиотами, и улыбка навсегда прилипла к ним. Вот такая история. Впрочем, фантастика и есть фантастика. Пора переходить к разговору с волком в теле человека.

Встав, я вплотную приблизился к даку и обхватил его голову ладонями. Лёгкий толчок, лицо дака приподнялось, и вновь я всмотрелся в его глаза. Убийца попытался закрыть их, но не смог. Моя воля была сильнее, и я быстро подавил его внутреннее сопротивление. Ты подчинишься мне! Ты ответишь на мои вопросы! Я твой хозяин и покровитель, который поможет тебе! Бойся меня и уважай! Говори, и ты ещё сможешь изменить свою судьбу!

Волк мой посыл услышал. И я спросил:

– Как тебя зовут?

Пленник крепко сжал челюсти. Он не хотел отвечать. Но отмолчаться у него не получилось, и дак выдохнул:

– Я Валентин Кедрин…

– Почему ты, волк, служишь чужеземцам?

– Деньги… Они хорошо платили мне… Всегда… И меня это устраивало…

– И только?

– Нет… У них моя семья… Жена и три сына… Когда хотел уйти, меня прижали…

– Значит, ты стараешься ради них?

– Да…

– А освободить родню не пробовал?

– Пытался… Но не смог… Один был… С женой бы оторвался, а с детьми нет… Младшему ещё и года не исполнилось…

– Как поступят ромеи, когда узнают, что ты попал в плен?