– Я попробую станцевать уязвимость, – качнула бедрами Хель. – Сообщите, если эффект будет слабее, чем от танца натиска.

Движения нового танца были плавны и деликатны. Очень детальны (Хэйт краем глаза посматривала на демоницу). Танец не так совершенно сочетался с песней атаки, они (песня и танец) были как бы – из разных опер. Танцу уязвимости больше подошла бы тягучая баллада о рыдающем над могилами поэте. Но сами по себе движения Хель были прекрасны. Ничего не понимая в танцах, Хэйт видела, что «рисует» гармонией и пластикой танцовщица. Видела, как проходит рябь по поверхности сонного пруда. Как трепещут крылья стрекоз над водой. Как склоняет к водной глади свои ветви плакучая ива. Как капают, образуя круги на воде, капли дождя – или слез неутешной красавицы. Видела бегущие – в отражении – облака. Как облака набирают влаги и тьмы, чтобы вскоре разразиться грозой. Как бьет себя в грудь тонким лезвием дева, стоящая на мосту. Как тонкие струйки крови пятнают кладку моста. Как падает, раскинув руки, во вспененную грозовыми струями воду девичье тело…

«Это демонская магия», – не отвлекаясь, меж тем, от пиктограмм и полосок, поежилась глава Ненависти.

Осталось до закрытия луча: 9 мин.

Полоса над головой мини-босса уменьшилась меньше, чем на треть.

«Не успеваем», – вздохнула Хэйт.

И тогда «бесполезный мех» Хэтти включила режим «жара».

Под воздействием танца Хель (а чем дольше она танцевала, тем сильней становился эффект) промахи по Духу Пятого Часа стали куда как реже, и даже от магических скиллов урон слегка подрос. Кошка же «вжарила» так, что мглистые клочья в стороны полетели.

– Пойдут клочки по закоулочкам, – одобрила Барби. – Баба-гном и ее хвост – тащите нас к победе!

Половину хп сняли к шестой минуте. До крайней четверти довели на трех минутах до закрытия луча. О том, чтобы все бросить и сбежать, ни у кого и мысли не было: танец уязвимости и снежный барс перевернули ход боя.

Дух вдруг бросился прочь из противостояния, отлетел в центр зала. Воздел когтистые ручищи к каменному своду. Закружилась, заклубилась мгла, собираясь в воронку вокруг громадной фигуры.

Бойцов ближнего боя, сунувшихся было в воронку вслед за духом, раскидало по сторонам. С ускорением.

– Играй уныние, – велел Валу Рэй. – Хель, продолжай… продолжать.

Бард послушно ударил по струнам. Танцовщица продолжила выгибаться в танце уязвимости. Теперь мелодия и движения сочетались идеально.

Хэйт, саламандра Салли и (немножко, ударных скиллов стихией света у монаха было раз-два и обчелся) Монк магичили по зависшему в центре мини-боссу. Кен снова переключился на лук. Даже с уязвимостью стрелы не стали заметно эффективнее, но время утекало, а вплотную к Духу не могла подобраться теперь даже кошечка Маськи.

Две минуты.

Клубы скомкались, сомкнулись вокруг Духа и… выплюнули двух одинаковых Духов Пятого Часа. Идентичных до малейшей детали, с одинаковыми барами здоровья.

– Мась?! – в надежде на гномью «суть вещей» обернулись к малой сразу несколько персонажей.

– Кидайте монетку, – с сердитой миной откликнулась гномка.

Суть вещей не сработала. Выходило, что им надо или угадать, или развоплотить обоих за столь малый остаток времени до закрытия луча.

Взлетела в воздух золотая монета. Упала на тыльную сторону ладони Локи.

– Того, – ткнул пальцем в левую копию авантюрист.

– Вливаем все, что есть, – не то, чтобы дал указание, скорее, озвучил мысль вслух Рэй. – Барби, ты на банках.

Монк с Хэйт переквалифицировались из «лечилок» в «личинки» стихийных магов.

Осталось до закрытия луча: 29 сек.

На этой радостной системке фигура духа-исполина дернулась в последний раз. Разлетелась ошметками.

Над полом повис дымчатый «снежок» – сфера с лутом. А у дальней стены открылся, вызвав вздохи облегчения, портал.

Хэйт выхватила из сферы единственный предмет – продолговатый гладкий камень в форме пирамидки с выгравированным на одной из граней знаком V. И сиганула в портал. Перед этим пропустив летящий «снаряд» – парализованного Вала, которого отправили на выход в несколько суровой, зато быстрой манере Кен с Локи. Гномочку, вторую жертву паралича (второй дух не висел без дела, пока уничтожали его копию, он бил и накладывал долгоиграющие, зачастую не снимаемые дланью очищения, дебаффы) подхватил и понес Рэй. Как бревнышко перехватил, сделав кольцо из рук в области гномьей талии, и потащил.

Успели.

Пропахал носом пол в центральном зале бард-летун, и только потом вышел из дебаффа. Много ругался, вовсе не поэтично, но признал, что лучше плохо лететь, чем хорошо стоять с проклятием.

Гномка вывернулась из рук кинжальщика, отряхнулась и сказала спасибо, что не волоком транспортировали.

Хэйт тем временем подошла к выступающей части механизма. Вложила в соответствующее углубление добытый знак. Зев пройденного коридора сменил черную пленку на зеленую.

– В шестой не идем, – она поморщилась. – С Духом повезло. Локи, монетка счастливая. Но теперь все на откатах, я верно понимаю?

Недружный хор подтвердил, что понимает она верно. Существенные усиления теперь будут недоступны несколько часов.

– Расход и продолжаем завтра? – со вздохом предложила глава Ненависти.

Расходиться было рановато, да и не хотелось. Но и соваться в следующий коридор сейчас было такой себе затеей.

– Ничего подобного, – возразила Хель. – Тренироваться! Вал, выгружай.

Бард сделал грустное лицо и извлек из инвентаря одну за другой… десять скакалок.

– У большинства проблемы с ловкостью, – сурово сказала демоница. – Будем стараться выправить это.

Когда орчанка повалилась грудой доспехов, запутавшись в ногах и скакалке, группа узнала много новых слов. Хель выглядела искренне заинтересованной, возможно, принимая эмоционально окрашенную речь, как похвалу ее тренерскому таланту.

Хэйт молча скакала, размышляя о том, что вовсе не здорово будет потратить на бесов квест двенадцать дней – равно количеству лучей. Больничный не бесконечен. И кроме этого странного часового механизма хотелось бы увидеть и «пощупать» побольше всякого в небезынтересной локации.

– Вместе-врозь, вместе-врозь, – командовала прыжками демоница. – Теперь как маятник, вперед-назад, вперед-назад. И снова… Кто там снова рухнул? Падайте тише, пожалуйста, вы заглушаете мой голос грохотом. Я не люблю кричать. Сегодня разминаемся все вместе, завтра для самых ловких будет больше разнообразия в упражнениях.

– Отберите у меня скакалку, Иван-царевич устал скакать, – простонала, переворачиваясь и подымая глаза к потолку Барби. – Можно, я тут полежу?

– Конечно, я не буду отбирать у тебя этот замечательный инвентарь! – откликнулась Хель. – Ты можешь продолжать занятия и после того, как мы уже разойдемся.