сказал правду, испытывая при этом некоторые сомнения: «Как могла одна только идея реконструкции дороги так взволновать этого молодого архонта, которому благоволил бог?».

Конечно, он не мог понять, что Давос думал о самобытности греков. Благодаря историческим материалам в его предыдущей жизни и личному опыту в этой эпохе, он чувствовал, что греки действительно были высшей расой. Они создали великолепную цивилизацию в области науки и техники, культуры, военного дела, политики, спорта и т.д., но почему именно Рим, а не Греция, объединил Средиземноморье?

Давос считает, что в самосознании греков есть некоторые фатальные недостатки: Греческие города-государства, построившие множество великолепных храмов, арен и театров, были не в состоянии содержать свои города в чистоте и порядке, поэтому с того времени, как он стал предводителем наемников, он начал сдерживать распоясавшихся наемников строгими военными законами, сознательно направлял и изменял греков.

Департамент управления дорогами Гераклида Младшего смог обратить внимание на эти детали и внести изменения. Такой серьезный и приземленный образ мышления людей, конечно, порадовал Давоса, и он похвалил их: «Мое видение не было ошибочным, ты не только отличный архитектор дорог и мостов, но и хороший дорожный директор, чтобы управлять дорожной системой в Союзе Теонии!».

Гераклид Младший был немного смущен похвалой, но продолжал говорить: «Реконструкция дороги будет стоить много, и я беспокоюсь, что Сенат…».

«Не волнуйся, Сенат примет твое предложение». — Давос пообещал: «Польза от дороги на Теонии огромна. Реконструкция дороги только сделает более удобными путешествия людей и перевозку товаров, что хорошо, и это стоит затрат».

«Тогда я могу почувствовать облегчение». — Гераклид Младший был очень благодарен Давосу, ведь именно этот молодой человек заставил его и его отца больше не скитаться. Именно этот молодой человек заставил его найти свою собственную карьеру. И именно поддержка этого молодого человека помогла ему выделиться в политике Теонии.

«Как поживает твой отец?».

Слова Давоса привели его в чувство: «Не очень хорошо. В последнее время он часто просыпается по ночам от кашля, в мокроте видна кровь. Я говорил ему, чтобы он больше отдыхал дома, а за храмом пусть следит Пьясикос, но он не слушает». — сказал Гераклид Младший с обеспокоенным лицом.

Давос вздохнул. На самом деле, Герпус, который пошел проверить Гераклида, уже сказал ему по секрету, что у этого упрямого худого старика заканчивается время.

Давос мягко утешил его: «Твой отец относится к недавно построенному городу Турии, как к собственному ребенку, поэтому он и не может успокоиться. Не волнуйся, я позволю Герпусу послать своих лекарей, чтобы они постоянно заботились о твоем отце».

***

Проводив Гераклида Младшего, Давос потянулся, чтобы вернуться к спящей жене и детям.

Но в это время вошел Рибасо, управляющий рабами, и сказал: «Архонт, господин Филесий, Багул, Веспа и Гемон пришли к вам».

Давос, конечно, знал, зачем пришли эти люди, — речь шла о том, принесут ли наконец плоды те приготовления, которые Теония делала все это время, поэтому ему пришлось воспрянуть духом: «Пригласи их войти».

Одним словом, Давос испытывает некоторую беспомощность, потому что государственные чиновники в нескольких городах Союза Теонии, такие как претор, судьи, налоговые чиновники и так далее, все имеют свои офисы, а именно ратушу. Однако у архонта, обладающего высшей властью в Союзе, в том числе и единственного архонта, не было личного кабинета, кроме зала Большого Сената, где они обсуждали дела города-государства, обсуждали и принимали законопроекты. Сенат уже несколько раз обсуждал вопрос о строительстве большого офисного здания для государственных деятелей союза, но из-за различных факторов, таких как деньги и рабочая сила, это предложение так и осталось на бумаге.

После того, как четверо мужчин расселись, Филесий, как военный офицер, первым сказал: «Архонт Давос, мы собрались здесь, чтобы спросить вас, пришло ли наконец время приступить к реализации плана по захвату Грументума?».

«Какова сейчас ситуация в Грументуме?» — серьезно спросил Давос. На самом деле, он уже понял ситуацию в Лукании через Аристиаса.

«Архонт.» — Гемон наклонился вперед и сказал: «Вскоре после того, как Потенция победила Пиксуса и заняла Грументум, их великий вождь Памот повел основную армию обратно в Потенцию, оставив своего брата Полета с 2 000 племенных воинов в городе Грументум. И сын Акпира, бывшего великого вождя Грументума, также остался в городе, чтобы помочь Полету управлять Грументумом».

Давос с улыбкой сказал: «Тот Лусау, которого предал его собственный народ? Потенция действительно осмелилась использовать его?».

«Вы правы. Это была ошибка Памота — покинуть Лусау» — Веспа взял разговор в свои руки и сказал с усмешкой: «Я имел дело с человеком Лусау, он тиран и чрезвычайно мстителен, и именно он возглавил армию, которая загнала мое племя в горы. Я слышал, что когда он был в Потенции, он льстил Памоту, как собаке. Возможно, именно из-за этого Памот ошибочно полагал, что он поможет Потенции стабилизировать управление Грументумом».

«Однако после возвращения в Грументум и получения поддержки нескольких племен сила Лусау укрепилась, и он начал становиться высокомерным. Хотя вожди предавших его племен были убиты Цинциннагом, Лусау все равно не щадил эти племена. Он часто посылал новые племена, чтобы разжечь споры, а затем, воспользовавшись предлогом неповиновения, наказать их, и, пользуясь случаем, посягнуть на их поселения и пастбища… Он часто устно соглашался с приказами Полета, однако, отвернувшись, не выполнял их и даже выступал против них.

А воины из Потенции, одержав победу, точно так же притесняли жителей Грументума, хотя Полет и обращался с племенами внутри и за пределами города мягко, он не мог держать в узде своих людей и тем более не позволял Лусау подчиняться его приказам.

Теперь народ Грументума ненавидит Лусау, ненавидит Потенциалов».

Сказал Веспа, глядя на Гемона: «Поэтому, когда посланники, которых мы с Гемоном отправили в город, спокойно вступили с ними в контакт, они были встречены с энтузиазмом и отчаянно желали, чтобы мы изгнали потенцианцев».

«Жители Грументума ненавидят Лусау, но мы должны поблагодарить его». — пошутил Давос, и все засмеялись.

Затем Давос спросил: «Чего они хотят?».

«Они хотят присоединиться к Теонии, но надеются, что после того, как мы захватим Грументум, мы позволим им перебраться в Нерулум, и дадим им землю не меньше, чем их нынешнее место жительства и пастбища. И чтобы Теония не вмешивалась в их управление людьми, как у тех племен в Нерулуме. По этой причине они готовы оказать самую большую помощь Теонии в захвате города Грументум».

Услышав слова Гемона, Давос слегка удивился: «Разве их просьба не так проста?».

«Сначала они просили гораздо больше, но