В тот день все зеркала треснули, все сердца разбились. Грохот стоял такой, что было слышно за тысячу миль.

Эльсина бабушка жила в другом ритме, чем остальные люди. Она была устроена по-другому. В реальном мире, где все работало исправно, бабушка была воплощением хаоса. Но, когда реальный мир рушился и все превращалось в хаос, единственными, кто работал исправно, были люди вроде Эльсиной бабушки. В этом заключалась ее суперспособность. И если бабушка стремилась попасть в какое-то место, можно было быть уверенным в том, что все остальные люди хотят оттуда уехать. А если кто-нибудь спросил бы ее, почему она во что бы то ни стало хочет туда попасть, бабушка бы ответила: «Потому что я врач, черт побери, и став им, я отказалась от права выбирать, кому я буду спасать жизнь».

Она ничего не смыслила в эффективности и экономике, эта бабушка, но, когда кругом царил хаос, все ее слушали. В реальном мире другие врачи, скорее всего, не захотели бы с ней и в магазин пойти, но, когда мир рушился, они следовали за ней как послушная армия. Потому что невероятные катастрофы делают с людьми невообразимые вещи. И рождают небывалых героев.

Однажды поздней ночью по дороге в Миамас Эльса спросила об этом бабушку. Каково это, когда мир вокруг рушится? Каково было в Просонье во время Бесконечной войны? Что чувствуешь, когда видишь, как волна накрывает девяносто девять снежных ангелов? И бабушка ответила: «Представь, что случилось наихудшее из возможного, подумай о самом ужасном, что можно вообразить, и умножь это на такое большое число, которое не укладывается у тебя в голове». Той ночью Эльса была страшно напугана, она спросила бабушку, что они будут делать, если мир начнет рушиться там, где они живут.

Бабушка взяла ее за указательные пальцы, крепко сжала и ответила: «Мы сделаем то же, что и другие, то есть все, что в наших силах». Эльса забралась к ней на колени и спросила: «А что в наших силах?» Бабушка поцеловала ее в затылок, обняла крепко-крепко и прошептала: «Мы взвалим себе на плечи столько детей, сколько сможем унести. И побежим изо всех сил». «Я быстро бегаю», – прошептала Эльса. «И я», – прошептала в ответ бабушка.

В тот день, когда Эльса появилась на свет, бабушка была далеко. На войне, там, где рушился мир. Она провела там несколько месяцев и уже направлялась в аэропорт, чтобы вернуться домой. Вот тогда-то она и услышала о волне, которая обрушилась на землю совершенно в другом месте, далеко-далеко оттуда, и от которой люди отчаянно пытались бежать. Бабушка без промедления отправилась в эпицентр катастрофы. Ведь там нужен был врач. Она успела вынести на своих плечах множество детей, которых спасла от смерти, но мальчиков женщины в черной юбке она спасти не успела. Поэтому она вынесла саму женщину. И привезла ее домой.

Эльса и мама сидели в «КИА». Было утро, машина стояла в пробке. На лобовое стекло ложились снежинки, каждая размером с салфетку.

– Это была последняя бабушкина поездка. После нее она вернулась домой, – сказала мама в конце.

Эльса не припоминала, чтобы мама когда-нибудь рассказывала такую длинную историю. Мама вообще не любит рассказывать истории, тем более длинные. А эта история такая, что вчера ночью посреди нее мама уснула, и пришлось продолжать утром в машине по дороге в школу. Это история о бабушкиной последней поездке и первых днях Эльсы.

– А почему эта поездка стала последней? – спросила Эльса.

Мама улыбнулась печально и радостно одновременно, этой комбинацией чувств владеет только мама.

– У нее появилась новая работа.

Вдруг у мамы стало такое лицо, как будто она вспомнила что-то не то. Словно воспоминание само вдруг выскочило из разбившейся вазы.

– Ты родилась слишком рано, врачи беспокоились за твое сердце, и мы несколько недель провели в больнице. Бабушка вместе с ней приехала в тот же день, когда мы вернулись домой…

Эльса поняла, что мама имеет в виду женщину в черной юбке. Мама крепко сжала руль и рассеянно продолжала, как бы разговаривая с самой собой:

– Я никогда с ней особо не разговаривала. Думаю, вряд ли кто из соседей ее расспрашивал. Мы предоставили это бабушке. А потом…

Мама вздохнула, и во взгляде ее появилось сожаление.

– …шли годы. Мы были заняты своими делами. И со временем она просто стала одной из нас. Честно говоря, я и забыла, что она переехала к нам в тот день, когда мы с тобой вернулись из больницы…

Мама повернулась к Эльсе. Попыталась улыбнуться. Получилось не очень.

– Наверное, я плохой человек, раз такое забыла?

Эльса покачала головой. Ей хотелось рассказать про Монстра и ворса, но она сдержалась, вдруг мама запретит с ними встречаться. У мам ведь странные принципы, когда речь идет о дружбе с монстрами и ворсами. Понятно, их боятся, и понадобится много времени, чтобы доказать: они вовсе не те, за кого их принимают. Так же, как и с пьянчугой.

– А часто бабушка уезжала? – спросила Эльса.

Мама вцепилась в руль. Серебристый автомобиль, который ехал следом, сигналил, потому что перед ними образовалось расстояние в несколько метров. Мама отпустила тормоз, и «КИА» медленно покатилась вперед.

– По-разному. Смотря где и как долго она была нужна.

– Бабушка это имела в виду, когда сказала, что ты стала экономистом, чтобы ей насолить?

Мама удивленно посмотрела на Эльсу. Серебристый автомобиль снова засигналил.

– Что?

Эльса теребила резиновую прокладку в дверце.

– Я все слышала. Это было сто лет назад. Бабушка сказала, что ты стала экономистом, потому что это был подростковый бунт. А ты ответила: «Да что ты вообще обо мне знаешь? Когда я была подростком, тебя здесь не было!» Ты тогда это имела в виду?

Мама внимательно рассматривала костяшки пальцев.

– Просто я разозлилась. А когда злишься, не всегда следишь за словами.

Эльса помотала головой в знак несогласия.

– Это не про тебя. У тебя всегда все под контролем.

Мама выдавила улыбку:

– С бабушкой не всегда.

– Сколько тебе было лет, когда умер дедушка?

– Двенадцать.

– Двенадцать лет – это еще ребенок.

– Да, это правда.

– И бабушка оставляла тебя одну?

– Бабушка ехала туда, где в ней нуждались, дружочек.

– А как же ты?

– Другие нуждались больше.

– Поэтому вы все время ругались?

Мама вздохнула так тяжко, как могут вздыхать родители, когда они понимают, что рассказали больше, чем планировали.

– Да. Иногда поэтому. Иногда из-за чего-то другого. Мы с бабушкой были очень… разные.

– Нет. Просто вы были не такими, как все, – каждая на свой лад.

– Возможно, и так.