Эльса открыла бардачок. Ее взгляд упал на упаковку жвачки. Она взяла ее и посмотрела на маму. Достала жвачку и старательно запихнула в щель. Затем еще одну. Мама все видела, Эльса знала, что мама все видит, но продолжает молчать. Она по-прежнему владела собой. Эльса это ненавидит.

Машина у них за спиной снова засигналила. Мама извинилась в зеркало заднего вида. «КИА» покатилась вперед.

У Эльсы в голове не укладывалось, почему несколько метров имеют такое значение, если ты все равно стоишь в пробке. Она посмотрела на мужчину, сидящего за рулем, в зеркало заднего вида. Похоже, тот был уверен, что в пробке виновата Эльсина мама. Эльсе хотелось, чтобы мама поступила так же, как когда она была беременна Эльсой, – вышла бы из машины и заорала: «Хватит сигналить, черт тебя дери!»

Она слышала эту историю от папы. Вообще-то папа никогда не рассказывает истории, но однажды, на праздник летнего солнцестояния, в те времена, когда мама еще не начала грустить и ложиться спать все раньше и раньше, а папа не оставался сидеть на кухне допоздна, чтобы со слезами на глазах переставлять иконки в мамином компьютере, они втроем были на вечеринке. Папа выпил три банки пива и рассказал историю о том, как мама, когда была уже на сносях, вышла из машины, подошла к серебристому автомобилю, в котором сидел какой-то мужчина, и пригрозила: «Если еще раз просигналишь, я рожу прямо сейчас у тебя на капоте!» Все долго смеялись. Разумеется, кроме папы, он не особенно любит смеяться. Но Эльса знала, что ему эта история тоже казалась очень забавной. На той вечеринке папа танцевал вместе с мамой. В последний раз. Больше Эльса не видела, чтобы они танцевали. Танцор из папы никудышный, он напоминает медведя, который пробудился от зимней спячки и понял, что отлежал лапу. Как же Эльсе не хватает этой отлежанной лапы!

И того, кто может выйти и наорать на водителя серебристой машины.

Мужчина сзади снова посигналил.

В этот самый момент Эльса приняла решение, которое превратило все утро в фейсбучный статус, иначе не скажешь. Она схватила свой ранец, достала оттуда самую тяжелую книгу, и, когда «КИА» остановилась, дернула ручку и выпрыгнула прямо на дорогу. Она слышала, как мама что-то кричит, но не оглядывалась. Эльса подбежала к серебристому автомобилю и со всей дури грохнула книгой по капоту.

На гладкой поверхности осталась вмятина. Руки у Эльсы дрожали.

Мужчина за рулем смотрел на нее так, будто не мог поверить, что все это произошло на самом деле. Как в тот раз, когда Эльса с родителями была в «Диснейленде» в Париже и поздно вечером по дороге домой увидела Золушку, которая писала в кустах и что-то по-французски кричала пирату, – впоследствии Эльса узнала, что это были грязные ругательства.

Эльса смотрела в глаза водителю. Тот таращился на нее как завороженный.

– Козел! – крикнула Эльса.

Мужчина молчал, и Эльса трижды со всей дури ударила книгой по капоту и погрозила мужчине кулаком.

– Ты что, не понимаешь, моя мама беременна! Зачем ты сигналишь как последний козел?! А?

Мужчина порывался открыть дверь. Но потом, похоже, передумал. Эльса занесла книгу над головой, как двуручный меч, и вонзила ее в капот, оставив глубокую рану.

Мужчина смотрел на нее в полной растерянности. Он почесал шею. Потянулся к боковому окну. Раздался щелчок разблокировки дверей.

– МОЖЕТ, У НАС БЫЛ ТЯЖЕЛЫЙ ДЕНЬ! А теперь приготовься, моя мама сейчас выйдет из машины и родит ребенка НА КАПОТЕ ТВОЕЙ ЧЕРТОВОЙ ТАЧКИ! – завопила Эльса во все горло.

Ну так, на всякий случай.

Мужчина опустил взгляд.

Эльса стояла на дороге между серебристым автомобилем и «КИА» и дышала так тяжело, что заболела голова. Мама что-то кричала, и Эльса как раз хотела вернуться в машину, честное слово. Она не собиралась этого делать. И тут почувствовала чью-то руку у себя на плече. Голос спросил ее:

– Тебе нужна помощь?

Обернувшись, Эльса увидела перед собой полицейского. От него пахло снюсом.

– Мы можем тебе чем-то помочь? – дружелюбно спросил он.

Полицейский был совсем молодой. Точно старшеклассник, который подрабатывает на каникулах. Только каникулы еще не начались.

– А чего он сигналит! – оправдывалась Эльса.

Полицейский-старшеклассник посмотрел на мужчину за рулем серебристого автомобиля. Тот изо всех сил сосредоточился на чем-то другом и не поднимал взгляд. Эльса повернулась к «КИА». Она не собиралась ничего говорить, слова сами посыпались у нее изо рта:

– Моя мама вот-вот родит, у нас был тяжелый день…

Она снова почувствовала руку полицейского у себя на плече.

– Твоя мама должна родить?! – крикнул он.

– Ну, не прямо… – начала Эльса.

Но было поздно.

Полицейский бросился к «КИА». Мама наполовину высунулась из машины, держась за живот, в котором сидел Полукто.

– Вы можете вести машину?! – крикнул полицейский так громко, что Эльса, поморщившись, зажала уши руками и демонстративно обошла «КИА» с другой стороны.

Мама была в недоумении.

– Что, простите? Конечно, могу. Или вы о чем? Что-то не так с…

– Я поеду перед вами! – заорал полицейский во все горло, не дослушав до конца, затолкнул маму обратно в «КИА» и помчался к полицейскому автомобилю.

Мама тяжело плюхнулась на сиденье. Посмотрела на Эльсу. Эльса лихорадочно осматривала бардачок, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– В чем дело? – спросила мама.

Полицейская машина проехала вперед, включив сирену на полную мощность. Полицейский-старшеклассник неистово махал рукой, призывая их ехать за ним следом.

– Кажется, он хочет, чтобы мы ехали за ним, – пробормотала Эльса, не глядя маме в глаза.

Машины перед ними разъезжались в стороны и уступали дорогу.

– Не понимаю… что происходит? – шептала мама, и «КИА» осторожно двигалась за полицейским автомобилем.

– Это как статус в Фейсбуке, – покашляла Эльса.

– Куда он едет? – спросила мама, одновременно кланяясь с извиняющимся видом всем, кто ее пропускал. – И сколько вообще времени?

– Надо говорить «который час», – не удержалась Эльса.

– Я спрашиваю. Куда. Он. Едет. Эльса? – отчетливо произнесла мама, и, если честно, Эльсе показалось, что в ее голосе прозвучал легкий упрек.

– Ну, наверное, в больницу, – пробормотала Эльса, уткнувшись в бардачок. – Он думает, что ты вот-вот родишь.

– Рожу, – машинально повторила мама, пока они ехали по освободившейся полосе под звуки сирены.

– Угу, – ответила Эльса.

– Зачем ты ему сказала, что я собираюсь родить?

– Я не говорила! Но что толку, меня все равно никто никогда не слушает! – огрызнулась Эльса.