Когда он проснулся, было еще темно, и он, хоть и понимал, что должен поспать еще, больше не мог заснуть. Он подождал, когда взойдет солнце, собрал вещи и отправился искать знаменитый Круг Героев, где проходило испытание Ихаше.

Он нашел его, следуя за толпой вооруженных парней. Он шагал рядом с ними, пытаясь с ними слиться, но на него все равно оборачивались. Это обеспокоило его, и он подумал, что его могут не допустить только из-за внешнего вида. Он был грязен и отвратительно пах, да и покрывшаяся коркой рана, тянущаяся от носа к щеке, не украшала его. Хотя у каждого Меньшего было право – пусть некоторые и называли его долгом – участвовать в испытании на Ихаше, но Тау не успокоился, пока не увидел других Меньших в таком же жалком состоянии.

В поношенной одежде, с заржавевшим оружием, зачастую босиком – это были Низшие Миряне из самых бедных селений. Они были слабо подготовлены, плохо питались, и шанс на то, что они пройдут испытание, был невелик. С виду Тау сейчас не слишком от них отличался.

Круг Героев был больше того, в котором проходила Церемония Стражи, и его заполняли тысячи людей. Обычно испытание проходил только один из десяти, и это давало ему право обучаться в Ихаше Исиколо. Проигравшие, особенно из числа Низших и Высших Мирян, становились Ихагу или, если отказывались, Батраками.

Ихагу были простыми стражниками, пехотинцами и расходным материалом, часто первыми погибали в бою, и, что важнее всего, не имели официального воинского статуса. Тау воинский статус был нужен, а значит, он должен был оказаться лучше девяти из десятка других парней в кругу.

– Испытуемые! – прокричал грозный Ихаше средних лет. – Построиться. – Он был достаточно стар, чтобы отслужить свой срок на передовых и быть избранным на еще один. Полнокровный Ихаше, воин до мозга костей. – Вам будет присвоен номер и выдана холстина, в которую вы завернете свои тренировочные мечи. И заворачивайте хорошо. Если холстина спадет или вы пустите кровь из-за неприкрытого края – вы будете признаны проигравшим.

Тау и остальные выстроились вокруг, и Ихаше объяснял дальше.

– Правила просты. Бывалые, наблюдающие за вашим боем, будут засчитывать вам очко за каждый нанесенный вами удар, и очко вашему сопернику за каждый полученный вами удар. Вы победите, если ваш соперник попросит Богиньей милости или если вы заработаете больше очков к концу поединка. Поединок длится две сотни дыханий. Присутствующие Бывалые считают удары и дыхания. Поединок не заканчивается, если вы кричите «нет», «сик» или что угодно еще. Вы должны сказать: «Богиньей милости», и тогда все прекращается, нэ?

Тау и остальные согласно забормотали.

– Учтите, никаких ударов по голове. Ударите по голове – проиграете. Выйдете за пределы круга – проиграете. Проиграете в первый день – выбываете. Проиграете во второй – выбываете. Дойдете до третьего – остаетесь и продолжите сражаться.

– На третий день за вами будут наблюдать мастера Исиколо – для вас умквондиси. Они будут искать таланты в свой Чешуй. И поверьте мне, лучше вам попасть в хороший Чешуй.

Все закивали.

– И последнее… Если вы переродившийся Циори и выиграете десять поединков, вы проходите, какой бы это ни был день. – Тут полнокровный улыбнулся, сверкнув всеми зубами, но его веселья никто не разделил. – Поэтому постарайтесь выиграть сегодня десяток поединков, – бросил он через плечо, уходя. – Получайте номера, готовьтесь к бою.

Ихаше знали свое дело, длинные очереди испытуемых были обработаны быстро, и заполненный круг загудел приглушенными голосами и нервной энергией. Это был гул тысяч людей, которые готовились, настраивались, оборачивали тупые тренировочные мечи плотной защитной тканью.

Те, у кого были гамбезоны, надевали их, а остальные облачались в несколько слоев самых тяжелых одежд. Тау испытал благодарность отцу за его старый гамбезон. Он знал, что другие – те, кто одевается в несколько слоев, – не продержатся на солнце двести дыханий. Им нужно будет поскорее разделаться с противником, пока они не получили солнечного удара.

– Пять тысяч сороковой! Пять тысяч сороковой! – выкрикнул Бывалый возле ряда из пяти отдельных боевых кругов, к которому был приписан Тау.

– Готов, – ответил Тау во весь голос.

Он участвовал в первом раунде сегодняшних боев. Другие Бывалые выкрикивали другие номера, и другие мужчины делали шаг вперед. Тау набрал воздуха в грудь, закрыл глаза и очистил разум, как его учил отец. Он искал покой и умиротворение, чтобы расслабиться и вспомнить подготовку. Но не находил.

– Так, ладно, – произнес Бывалый, судья его поединка. – У меня еще много дел, нэ.

Тау сделал шаг вперед, и Бывалый, у которого не было правой ноги ниже колена, вручил ему мятый шлем и бронзовый щит. Края щита были закруглены – не острые, будто бритва, как у военных щитов. Избранные сражались и мечом и щитом, но Тау всегда мучился со щитами. В Дабу он даже не взял щит с собой.

Тау поднял круглый металлический диск и просунул левую руку под ремень. Щит оказался тяжелее, чем тот, который отец давал ему для тренировок. Тау поднял и опустил левую руку, пытаясь привыкнуть, а потом нахлобучил на голову неудобный шлем.

– Пять тысяч девяносто второй! – воскликнул Бывалый, вызывая соперника Тау. – Ты где, чтоб тебя!

– Здесь, здесь. Я здесь.

Соперник оказался одного с Тау роста и, судя по одежде и гордой походке, принадлежал к касте Правителей. Худощавый, он смотрел на Тау, сощурив глаза, а кожа на его тощем лице была так изрыта оспинами, что он напоминал хедени со шрамами проклятия.

Бывалый выдал ему принадлежности и указал на боевой круг. Соперник Тау вбежал в него, выбрав себе место. Тау встал напротив него и понял, почему боец из касты Правителей так спешил. Тау стоял лицом к солнцу.

– Я Тау, – сказал он, представляясь сопернику.

Рябой Правитель его проигнорировал – он разогревался, размахивая мечом из стороны в сторону.

– В бой! – прорычал Бывалый, и Правитель ринулся вперед.

Он быстро преодолел разделявшее их расстояние и тут же замахнулся, целясь Тау в голову. Тау отскочил назад и занес меч, чтобы заблокировать запрещенный удар. И хотя он быстро осознал свою ошибку, было слишком поздно. Его щурившийся противник изловчился, сменил уровень, и ударил Тау под поднятую руку. Тау пошатнулся, от боли чуть не выронив меч.

– Очко! – прокричал Бывалый.

Тау был вынужден защищаться, и ему пришлось уклониться, чтобы избежать удара. Правитель был худощав, но быстр. Следующие его атаки оттеснили Тау к краю круга, едва не заставив из него выйти. В шаге от края Тау отскочил от него в направлении центра, приняв удар по бедру и по корпусу.

– Очко! Очко! – объявил Бывалый.

Тау задыхался, тяжело втягивая воздух. Поединок едва начался, а он только и делал, что бегал. С растущим отчаянием он пустился в атаку.

Он сделал выпад, но Правитель увернулся, избежав удара. Тау рванулся вперед и, сделав боковой замах, хотел обрушить клинок на открытую спину противника, но Правитель извернулся, заблокировав удар, и свободным локтем ткнул Тау в висок.