Тео Шпатель не успел узнать, что случилось с вдовой и чем закончилась ее любовь. Дверь опять отворилась, и в кабинет вошел еще один посетитель – юноша лет пятнадцати, в форменной футболке Воина Железного Кулака.

Юноша сделал несколько неуверенных шагов и остановился перед редакторским столом.

– Здравствуйте! – Тео посмотрел на него удивленно. – Вы ко мне?

– Не знаю. Мне нужен самый главный… – от смущения юноша говорил чересчур развязно.

– Главный – это я, – терпеливо улыбнулся редактор. – Чем могу служить?

Молодой человек снял с плеча рюкзак, расстегнул и достал несколько сложенных в папку альбомных листов.

– Я принес рассказ, – сказал он. – И рисунки. Ну, то есть карикатуры. И я хочу, чтобы вы всё это напечатали в своей газете.

Редактор с любопытством ощупал глазами сердитое от смущения лицо юноши. И протянул руку, чтобы взять принесенные листы.

Некоторое время он рассматривал мастерски исполненные карикатуры. Хмыкнул, мельком взглянул на юношу и принялся читать рассказ. Дочитав, опять пересмотрел рисунки.

После чего откинулся на спинку кресла и удовлетворенно сложил на животе руки.

– А что? Это интересно. Очень интересно! Нам это подойдет! Как вас зовут, молодой человек?

– Меня зовут Курт Ридль.

– Приятно познакомиться, Курт.

– Да. Мне тоже. Но только я не хочу, чтобы вы подписывали рассказ моим именем.

– Между прочим, завтра исполнится ровно месяц с того дня, как мы с тобой познакомились! – сказала Жюли.

– Неужели только месяц? – удивился Жан-Жак.

– Не верится?

– Мне кажется, я знаю тебя целую вечность!

Жюли улыбнулась – ну правда же, Жан-Жак иногда бывает таким милым!

Они сидели возле водопада, у подножия скалы, прислонившись спинами к нагретому солнцем камню.

Теперь они избегали встречаться в городе – чтобы не дразнить собак. Жюли доезжала до супермаркета на окружной дороге – автобусом или на велосипеде. Там ее подбирал Жан-Жак на своем скутере, и они уезжали вверх по течению Реки, к подножию гор или в каштановую рощу.

На этот раз они сидели около водопада.

Весь день в школе Жюли ощущала себя в изоляции, как будто вокруг нее образовался вакуум. Она то и дело ловила на себе насмешливые, презрительные, а то и злорадные взгляды. За целый день ни один человек не заговорил с ней. А если она подходила к какой-нибудь компании, к кружку, в котором шел оживленный разговор, разговор тут же стихал, а кружок распадался. В школьном кафетерии Жюли со Стеллой присели за стол, чтобы съесть свои завтраки, и постепенно все, кто сидел за этим столом, под тем или иным предлогом пересели за другие – притом что найти свободное место на большой перемене всегда непросто.

Жюли, конечно, храбрилась: ей это по барабану, сами дураки, если так себя ведут. Но внутри у нее как будто закручивалась и закручивалась звенящая от напряжения пружина. Жюли еле досидела до конца уроков, а потом с трудом пережила сорок минут до встречи с Жан-Жаком.

Водопад у нас небольшой, не больше метра в высоту, – с Ниагарой не сравнить. Зато весной в течение нескольких дней через водопад снизу вверх идет на нерест речная форель. В эти дни возле водопада всегда людно – горожане приезжают посмотреть на то, как рыбы, повинуясь вековому инстинкту, выпрыгивают и выпрыгивают из воды, штурмуя водосброс. Но сейчас нерест еще не начался. И возле реки никого не было. Шумела вода, земля у берега была мокрой от брызг. Жан-Жак постелил на траву свою куртку. Скутер остался на асфальтовой дорожке – два шлема на его руле напоминали две прижавшиеся друг к другу головы.

– Мы с тобой познакомились всего месяц назад, – сказала Жюли. – А я уже не могу вспомнить, как жила без тебя!

– Ну как жила? – рассмеялся Жан-Жак. – Беззаботно! Жила без проблем!

Жюли укоризненно посмотрела на Жан-Жака. Ну разве можно так мрачно шутить? Жан-Жак наверняка слышал о неприятностях, свалившихся на голову Жюли, но вопросов из деликатности не задавал: захочет – поделится сама. А Жюли не делилась… И тема эта между ними никогда напрямую не поднималась.

Вот и сейчас Жюли заговорила о другом.

– Знаешь, а ведь я всё время с тобой разговариваю, – сказала она. – Ложусь спать – и разговариваю. Просыпаюсь – и сразу начинаю тебе что-то про себя рассказывать. Всё-всё. Как я была маленькой, как летом жила у бабушки. Как боялась, будто я не родная дочка своих родителей, а чей-то подкидыш… Я тороплюсь – мне так много нужно рассказать… Так многое объяснить… Потому что ты поймешь то, что никто не сможет понять…

Жюли заметила направленный на нее внимательный взгляд Жан-Жака.

– Что?

– Ты сегодня какая-то… Другая…

Жюли отмахнулась: пустяки, не обращай внимания.

– Я как будто вообще никогда с тобой не расстаюсь, – говорила она. – Даже на уроках – ты вроде как всё время со мной. Сидишь рядом, заглядываешь в мою тетрадь… Следишь за тем, что я пишу…А ведь я так мало о тебе знаю! Как ты завтракаешь, например? Или читаешь. Или спишь. Что ты смеешься? Мне интересно, какое у тебя при этом лицо…

– Думаю, что глупое! – рассмеялся Жан-Жак. Он закрыл глаза и очень смешно изобразил лицо спящего.

– А иногда наоборот, – Жюли грустно улыбнулась. – Мне кажется, что я всё-всё про тебя знаю… Угадываю любую твою мысль. Ощущаю самое незаметное твое чувство. Что ты улыбаешься? У тебя тоже так?

– Ну, в общем…

Жан-Жак хотел по обыкновению пошутить, но покосился на лицо Жюли и не стал.

– У меня тоже, – сказал он. – По крайней мере похоже.

– Я кажусь тебе смешной?

– Нет! Или да… Но мне это нравится. Нравится, что ты всё время что-то выдумываешь…

Она видела его глаза за потешными круглыми стеклами очков, рыжеватые жесткие волосы, руки в веснушках, губы. И ее переполняла щемящая нежность… Внутри всё как будто таяло.

И он сегодня смотрел на нее каким-то особенным взглядом – нежным… И робким.

– А знаешь, что я тут подумала? Вот Ромео и Джульетта… Мы помним, какая это была удивительная любовь. И при этом забываем, что она закончилась трагически. А почему? Может, потому, что такая сильная любовь не может закончиться ничем хорошим?

– Кинжал и яд. Как без этого? Без этого не романтично!

Нет, не то. Жюли не об этом хотела сказать. А о чем? Ее мысли почему-то судорожно перепрыгивали с одного на другое.

– Я всегда знала, что у меня будет много детей! Когда-нибудь потом, не сейчас… Будет большой дом… Красивый сад… Летом в хорошую погоду вся семья усаживалась бы обедать за длинный стол под яблоней… Ближе ко мне – младшие, потом – старшие… Я бы разливала половником суп по тарелкам…