Курт стоял у окна и всё прокручивал и прокручивал в голове разговор с Жюли. Почему он опять вступил в бессмысленные пререкания? Что за гипноз, в самом деле, что вообще с ним происходит? Эта Жюли – очень опасна! Права Доротея: попытки примирения обречены, враг понимает только язык силы, он коварен – потеряешь бдительность и получишь удар в спину!

Курт стоял у окна, кривя губы в презрительной ухмылке и чувствуя, как в сердце начинает копиться отчаянная решимость – как перед дракой. Тогда-то к нему и подошел веснушчатый Вайс. Подошел не один, а с каким-то шустрым пареньком классом младше. Под мышкой паренек держал толстую тетрадку с заложенным между страницами карандашом.

– Курт, а я тебя искал! Глянь на перца! Во рисует пацан!

Курт отвлекся от своих мыслей и посмотрел на паренька.

– Ну давай, давай! – Вайс подтолкнул паренька в бок. – Покажи!

Парнишка не заставил долго себя упрашивать. Он раскрыл тетрадку и показал Курту одну из страниц.

На страничке был изображен жираф, по-человечески сидящий за письменным столом. Одет жираф был в клетчатый твидовый пиджак, из нагрудного кармана которого торчал колпачок дорогой ручки, на носу он имел очки в тяжелой оправе и, притом что был абсолютным, стопроцентным жирафом, каким-то удивительным образом походил на директора школы, господина Ветрувия. Ну, то есть это был натуральный директор, только изображенный в виде жирафа.

– Ну как? Огонь? – спросил Вайс.

– Огонь, – усмехнулся Курт.

Парнишка, стараясь не дать волю радости и сохранить невозмутимый вид, пролистал еще несколько страниц и показал следующий удачный рисунок.

На краю большой чаши, наполненной мобильными телефонами, сидела, нахохлившись и подобрав под себя лапы, большая глазастая сова. Как у всех сов, вид у нее был удивленный, глуповатый и как будто даже возмущенный. В том, что это сова, не оставалось никаких сомнений. И в то же время было совершенно ясно, что это – их чокнутая биологичка, которая имеет обыкновение перед контрольной работой собирать у всех мобильные телефоны.

– Круто? – опять спросил Вайс. И со значением посмотрел на Курта.

– Круто! – согласился Курт.

Художник сохранял безразличный вид – мол, подумаешь. Он был смешным и симпатичным: щуплым, подвижным, с цепкими непоседливыми глазами. Курт некоторое время одобрительно его разглядывал. И вдруг понял, зачем Вайс его привел.

– А ты любого человека можешь так нарисовать? – спросил Курт.

Парень дернул плечом: любого не любого, но осечек пока не было.

– А Жюли из 9 «А» сможешь изобразить?

– Это рыжая такая? – сообразил парнишка.

– Рыжая, рыжая…

Парень опять дернул плечом: подумаешь, задача. Он и не таких рисовал.

– Тогда знаешь что… Нарисуй ее… Нарисуй, как она…

В редакции газеты «Вафельные ведомости» стояла горячая пора. То и дело звонил телефон. Компьютер ежеминутно подавал сигнал о письме, пришедшем по электронной почте. Не успевала дверь закрыться за одним посетителем, как ее уже открывал следующий. Стол Тео Шпателя был буквально завален материалами, приготовленными для печати.

Газета переживала небывалый подъем. Тираж рос от выпуска к выпуску, и каждый раз номеров не хватало всем желающим. Газету читали и передавали из рук в руки. Пересказывали, цитировали и спорили по поводу ее содержания.

Каждый день приносил теперь какие-нибудь сенсационные новости. И каждый день в редакцию стекались десятки материалов с требованием немедленно их опубликовать.

Например, в тот день в портфеле редакции дожидались своей очереди: статья главного врача мильхенбургской водолечебницы «Потребление шоколада и рост онкологических заболеваний», исследование начальника отделения связи «Конфликт вафель и шоколада в истории почтовых марок», опус директора гимназии «Критика методики раннего обучения чтению, применяемой в школах Шоколадного берега», эссе инспектора полиции по работе с несовершеннолетними «Почему нашим детям опасно ходить на тот берег реки», «Вафельная диета для похудения! Почему нет?» от главы Гильдии вафельщиков, а также монография нашего земляка, профессора столичного университета, «Шоколадный шовинизм и кризис общества потребления».

Шпатель работал не покладая рук, засиживался вечерами, уносил домой увесистый портфель и всё равно не успевал прочитать всё, что присылали и приносили в газету.

Большую часть времени и усилий Шпатель, разумеется, вкладывал в написание редакционных статей, ведь они были гвоздем любого номера. Именно статьи Шпателя горожане читали с особенным вниманием, именно эти статьи вызывали самые горячие споры.

Тео Шпатель как раз дописывал передовицу, когда в дверь постучали и в кабинет вошел очередной посетитель. Точнее, посетительница.

– Фрау Визенбок? – редактор поднялся со своего места навстречу даме. – Сколько лет, сколько зим!

– Добрый день, господин редактор! – фрау Визенбок опустилась на стул перед редакторским столом и поправила прядь, выбившуюся из высокой, как башня, прически.

– Как поживаете?

– Спасибо, хорошо!

– Давненько вас не было видно! С чем пожаловали к нам на этот раз?

– Я принесла новый рассказ. Для воскресного номера…

Шпатель почему-то закашлялся. Но справился с собой и страшно обрадовался:

– Прекрасно! Восхитительно! Как я рад, что источник вашего вдохновения не иссякает ни на минуту!

– Я тоже рада, – порозовела фрау Визенбок.

– Очень хорошо, что вы нас не забываете. Но рассказ… Ваш новый рассказ… – редактор опечалился. – Боюсь, в ближайшем номере мы не сможем его напечатать. И в следующем… А вот в июне, точнее, в июле или августе… Мы обязательно, обязательно познакомим с ним своих читателей!

– В июле? – побагровела фрау Визенбок. – Или даже в августе? Вы шутите?

Шпатель широким жестом обвел заваленный бумагами стол. – Очень много материалов. Очень! Вы же знаете, что творится в городе. Мы не успеваем печатать даже самые актуальные материалы. Что называется, на злобу дня!

– А у меня тоже актуальный материал, – заявила фрау Шпатель. – Как раз на злобу дня!

– Вот как? О чем же вы написали?

– О немолодой, но всё еще привлекательной вдове…

– Опять о вдове?..

– Да! По интернету она познакомилась с интересным и очень респектабельным мужчиной. Богатым, одиноким, бездетным… Между вдовой и мужчиной завязалась симпатия, со временем переросшая в настоящую любовь. Они долго не решались увидеться, но наконец встретились в кафе… И тут выяснилось ужасное! Оказалось, что мужчина живет на Шоколадном берегу! А наша вдова, сами понимаете, на Вафельном…