«Она точно будет в безопасности. Я чувствую это. Всё будет хорошо…»

Живот скрутило. Невероятной силы спазм начинал выворачивать несчастного эдемского мага и лицо его исказила ужасная гримаса боли.

— Саркис, с тобой всё в порядке? — волнуясь как за сына спросила Аделия, с которой богатырь мог больше не встретиться никогда. Возможно, то были их последние минуты вместе, отчего живот разболелся ещё сильнее.

— Я должен идти… Я чувствую магию. Сильную и потихоньку приближающуюся. Бой я обязан дать как можно дальше от этой деревни… Ты должна меня понять, я делаю это ради вас. Я не хочу больше видеть своё бессилие и трупы, я хочу спасти как можно больше людей.

Черноволосая женщина встала со стула вместе с Саркисом, сочувственно глядя на него:

— Ты прав, тебе надобно торопиться, а я тут со своими чаями… — девушка подошла ещё ближе. Даже чересчур близко. Снова нарушила дистанцию. Снова совершила то же, что и минутами ранее.

Эдемский маг был твёрд, хоть его взор снова прошёлся по её сладким алым губам, таким соблазнительным и манящим…

— Я никогда не смогу тебя забыть, так что как найдёшь родного тебе человека, своего брата — возвращайся. А я буду тебя ждать. Всегда буду ждать, как и Демьяна.

Снова это имя и вновь страстное дыхание прямо у шеи мага. Снова наклон её прекрасной головы и плотно закрытые глаза.

Тяжёлая мужская ладонь коснулась её губ и отстранила девушку, окончательно и бесповоротно. Её глаза прошлись по его телу, которое уже развернулось и пошло к выходу, более не сказав ни слова.

— Удачи тебе, Саркис, — Аделия поправила свои шёлковые волосы.

— Удачи и тебе, добрая радушная хозяйка этого уютного дома. Спасибо за чаепитие, ты предала мне сил и решимости, — богатырь поправил свои волосы цвета вороньего крыла с редкой-редкой проседью, распахнул скрипучую дверь, последний раз повернулся. — Правда, я очень благодарен тебе. Спасибо и прощай.

Маг вышел из дома и дверь захлопнулась за ним, а Аделия грустно-грустно смотрела в стену, невольно начиная искренний плач:

— Возвращайся, мой богатырь.

И больше они так и не увиделись…

***

Он должен был покидать деревню как можно скорее. Демиург его нашёл. Саркис это знал. Брат шёл теперь по его магическому следу и эта встреча никак не могла произойти посреди и так разграбленных и выпотрошенных домов. Хотя бы выйти к лесополосе, уйти отсюда и обезопасить всех выживших. Не дать больше никому умереть, не дать никому пострадать. Это необыкновенный спазм в животе — брат был близок к Саркису, как никогда раньше. Такая аура, такая магия, такая сила — он был всё ближе, ближе и ближе.

— Демиург, неужто это и вправду ты? Я всегда знал, что наша встреча предрешена самой судьбой!

Тяжёлой поступью он, Саркис, маг из Эдема, выходил из деревни, подальше от песков и ближе к зелёным благодатным лесам. Он шёл, постоянно чувствуя преследование. Такое сладостное и долгожданное преследование, что искренне радовало его сердце. И совсем скоро они встретятся, две родные души наконец окажутся рядом и победит только лишь святая правда.

Погода всё также радовала глаза. Яркое солнце, ясное небо, весело летающие жужжащие пчёлки, порхающие шустрые птички. То была не пустыня, то не была и влажная дождливая погода. То было спокойствие, умиротворение и размеренная прохлада.

И Саркис шёл, ибо не мог не идти. Он шёл, выманивая собственного любимого брата.

***

Окраины столицы были больше похожи опустошённые смертями и болезнями грязные нищенские трущобы. Акбек не любил это ужасное место, наполненное предсмертной серой атмосферой и так не похожее на величественность улиц центра столицы. Люди бегали тут в ободранных свисающих дряхлыми лохмотьями обносках, тут и там что-то протекало, и струйки воды вежливо орошали напухшую жирную чёрную землю. Улицы не менее узкие, чем в богатых и культурных районах столицы, однако стены были кривыми, изломанными, щербатыми, крыши вот-вот норовили сползти набок окончательно и бесповоротно, а проход был во много раз свободнее, просторнее, но страшнее. Нищих обмызганных горожан ходило здесь не столь и много, а все кто и был на этих улицах — обыкновенные уличные попрошайки. Вокруг них роями кружили мухи, сами они держали таблички с несомненно вымышленными недугами и протягивали ладонь, надеясь ощутить на ней несколько золотых.

— Не стыдно тебе сидеть на этой набухшей от влаги грязи? Не стыдно тебе просить денег ни за что? — огорчённо спросил Акбек, читая текст на небольшой коричневой картонке: «Подайте слепому на пропитание»

Лысый маг улыбнулся, подходя к воняющему старику всё ближе и ближе.

— Не могу работать… Видите — ослеп я. Хоть бы текст читали, спрашивают тут всякое, — проворчал нищий старик.

Акбек оказался совсем близко. Подвыпустив ману, он дал ей волю, заставил течь от пальцев, формируя острый желтоватый кинжал.

Попрошайка уже успел сглотнуть:

— Я что-то чувствую… Вы маг?

— Ты можешь не только чувствовать, но и видеть. Поверь мне. В противном случае, кхм, ты не сможешь уклониться от моего молниеносного магического оружия.

Старик услышал свист летящего на него клинка, задрожал, сглотнул, сжался и тут же распахнул глаза, ложась на землю и молясь о спасении.

И он видел и оружие, и это смеющееся хитрое лицо Акбека, так похожее на лицо хитрой гиены:

— Теперь убирайся отсюда, слепой. Слепа твоя душа, а сам ты здоров как бык. Проваливай отсюда да молись, чтоб я украденное тобой у прохожих золото с собой не взял.

Старик, запыхаясь, схватил корзинку и почавкал по грязи, весь такой жирный, вонючий и лживый.

— В следующий раз убью! — прошипел себе под нос Акбек, сжав зубы и поспешно отвернувшись. Он ненавидел подобный сброд. Всех этих лживых подонков, отбирающих чужое, гнусно лгущих и живущих за чужой счёт.

Акбек пошёл дальше, хоть по дороге и встречалось ещё множество этих нищих обманщиков, многим из которых, несмотря ни на что, сыпали деньги в их корзины. Мир здесь был жесток, страшен и неправилен. И это то в самой красивой и белоснежной столице в Нижнем мире…

Маг, так ярко сверкающий лысиной, в этих свободных мешковатых одеждах, вышел из тёмной потерянной узкой улицы и тут же оказался на людной площади, лишённой того изящества и роскоши, присущей большинству здешних рынков. Обычные захудалые магазинчики со скудной снедью, потерянные люди, проживающие свою нищенскую жизнь, забитые воняющей грязью дороги и больше ничего примечательного. Обычный район потерянной жизни, жизни нищих и всех тех, кому не повезло не родиться в богатой семье на роскошной улице в прекрасном, белоснежном коттедже.

Зоркий