— Ты все ещелесбиянка или я могу тебя трахнуть? — приветствовал ее кузен.

Шанталь несмутилась.

— Все, что тыможешь, это трахнуть себя в задницу, — ответила она ледяным тоном, хотячувствовала себя глубоко униженной. В ту же ночь она переспала с помощникомсадовника. Он был почти слабоумным, но славился своими мужскими качествами.Опыт оказался неудачным. Она сделала ему щедрый денежный подарок. Он сунулденьги в карман и изнасиловал ее. Измываясь над плачущей девушкой, он называлее Непорочной Девой и уверял, что она прекраснее Святой Цецилии. Позже онаузнала, что Непорочной Девой и Святой Цецилией звали двух известных в городешлюх.

Назойливыйтелефонный звонок прервал поток ее воспоминаний. Звонила из Парижа СюзаннаБоннар, звезда французского кино, королева элегантности, ее задушевная подругав течение многих лет.

— Я виделагазеты, — взволнованно проговорила она. — Что за кашу ты заварила,chеre? [19]

— Мне простоне повезло с адвокатами. Они никуда не годятся, — ответила Шанталь,стараясь вновь обрести свой бойцовский дух.

— Это ужточно, — заметила Сюзанна. — Они тебя выставили в самом невыгодномсвете. Французская пресса тоже плохо о тебе отзывается.

— Придетсямне подать в суд на моего адвоката, но для этого надо сначала найтидругого, — невесело пошутила Шанталь.

— Забудь всеэти глупости. Люди со временем все забывают. Через пару месяцев никто и невспомнит об этой истории, — посоветовала кинодива.

— Я просто вбешенстве. Меня же буквально растерзали на части, понимаешь? — несдавалась Шанталь.

— Я подберутвои черепки. Уж для тебя-то в моей постели найдется теплое местечко, сокровищемое. Почему бы тебе не вернуться домой? — предложила Сюзанна.

У нее быларепутация пожирательницы мужчин, но в самом тесном кругу ближайших друзей всезнали о ее интимной связи с Шанталь.

— Ты хотьпонимаешь, что теперь дела зашли слишком далеко и мне придется дать Мистралюразвод?

— Ну, этотолько в том случае, если он выживет, — напомнила актриса. — Давайнадеяться на лучшее. У тебя еще есть шанс остаться вдовой.

Шанталь ухватиласьза эту слабую надежду. Ей удалось улыбнуться, и она с жадностью набросилась назавтрак.

Между Марией иАделью не возникло никаких разногласий, они сразу же достигли договоренности:Адель будет проводить дневные часы у постели сына, а Мария будет подменять ееночью. Они хотели быть рядом с ним в ту минуту, когда он выйдет из комы. Врачисчитали, что ждать осталось уже недолго. Журналисты сняли осаду после скандала,который устроила Шанталь. В вестибюле госпиталя остались дежурить лишь два-трирепортера. Они ограничивались тем, что приветствовали Марию, всякий раз задаваяодин и тот же вопрос: «Как там наш чемпион?» Ответ тоже был неизменным:«Надеемся на лучшее. Есть признаки выздоровления».

Графиня Онфлерисчезла с той же быстротой, что и появилась.

В это утро,вернувшись из госпиталя, Мария решила позволить себе несколько часов поспать,пока ее дети отправились гулять с Рашелью в парк Гуасталла. Она рассчитывалапроснуться как раз к обеду, чтобы вместе с ними поесть и провести остаток дня.Мария была совершенно измучена. Под глазами у нее обозначились черные круги. Ив довершение всего в это утро, перед уходом из госпиталя, доктор Спада заставилее пройти полный медицинский осмотр и направил на анализы. Мария согласиласьскорее из нежелания спорить с другом, так много сделавшим для нее, чем поубеждению в необходимости обследования, и теперь, вернувшись в гостиницу,мечтала лишь об одном: лечь в постель и уснуть. Однако на пороге гостиничногономера дорогу ей с озабоченным видом преградила Флоретта.

— Послушай,Мария. Там, в гостиной, кое-кто хочет с тобой поговорить.

— Ктоэто? — встревожилась Мария.

— Знаешь, ясама никак не могла решить, стоит ли пригласить его подождать или выставитьвон, но в конце концов все-таки подумала, что это следует решать тебе самой.

— Ктоэто? — повторила Мария.

— РаульРомеро, — ответила Флоретта.

Несколькомгновений Мария колебалась, ее одолевали противоречивые чувства. Все эти дниона заставляла себя не думать о нем, хотя ей рассказали во всех деталях обурной сцене между Ромеро и Джанни Штраусом во время совещания в гостинице«Вилла д'Эсте» сразу после инцидента с Мистралем. И вот теперь он здесь. Мариязнала, что молодой пилот пришел просить у нее прощения.

— Я поговорюс ним, — кивнула она и направилась в гостиную.

Он стоял спиной кдвери и смотрел в окно на безостановочное движение машин на улице.

— Привет,Рауль, — окликнула его Мария.

Он рывкомобернулся и поглядел на нее затравленным, почти отчаянным взглядом. Мариявспомнила, как они познакомились у гаражных боксов на автодроме вИндианаполисе. Она была с Мистралем, а он, «Эль Дьябле» [20],как его окрестили журналисты, готовился к заезду.

— Эй,Ромеро, — позвал его Мистраль. Рауль обернулся к ним со своим обычнымвызывающим видом. — Хочешь поужинать с нами сегодня?

Рауль тут же егоузнал, но продолжал смотреть по-прежнему настороженно.

— С какойстати? — спросил он, надевая перчатки.

Из-заоглушительного рева моторов им приходилось почти кричать.

— Хочупознакомиться с тобой поближе, — не теряя дружелюбия, ответил чемпион.

Только после этогона губах молодого гонщика появилось некое подобие улыбки.

— Ладно, —кивнул он, садясь в машину.

И вот теперь Мариясказала:

— Я на тебязла не держу.

— Зато ядержу, — ответил он. — Я себя ненавижу.

— Извини,Рауль, — прервала его Мария, — мне надо поспать, а не то я простосвалюсь.

Он подошелпоближе, протягивая к ней руки.

Мария улыбнулась иобняла его.

— Я люблюМистраля, — прошептал Рауль.

— Язнаю, — ответила она.

— Ты жезнаешь, как это бывает, когда участвуешь в гонке и хочешь победить, —продолжал Ромеро.

— Конечно,знаю, — грустно улыбнулась она.

— Я часамибродил как проклятый вокруг больницы, по крохам выспрашивал информацию уврачей, старался не попадаться на глаза репортерам, все надеялся тебя увидеть,но боялся посмотреть тебе в глаза, — объяснил Рауль прерывающимся отволнения голосом. — И еще я должен тебе сказать, что, если Мистральвернется на трассу, я опять буду состязаться с ним на равных, как в тотраз, — добавил он, помолчав.