− Что ты увидела?

− Не важно. После этого оставаться в том мире мне уже не хотелось.

− Я знаю, ты застукала своего муженька в постели с любовницей.

Алиса покраснела и вдруг почувствовала себя не великолепной Мари, а брошенной женой, которую даже в кружевных чулках муж не хотел. Совершенно неожиданно для себя, она всхлипнула. Стас рванулся к ней. Алиса встала, собираясь убежать, но только попала к нему в объятия.

− Алисочка, ну что ты, милая. Не плачь, ведь я же тебя люблю. С первого взгляда, когда ты в шубке выскочила из подъезда на этих дурацких каблуках. Помню снежинки в твоих волосах. − Стас нашёл её губы и прижался к ним.

Это было удивительное ощущение, по щекам ещё текли слёзы прошлых обид, а душа уже хотела снова любить. Когда поцелуй закончился, высохли слёзы и Алиса твёрдо сказала:

− Я не хочу об этом вспоминать.

− И не будем, − легко согласился Стас. – Дел в этой жизни полно. Кстати, Мари, наверно, будет лучше, если я так буду тебя называть, в той жизни я тоже разорвал помолвку.

− Зачем?

− Я хочу быть с тобой.

− А вот я опять замужем, − нервно хихикнула Алиса.

− Это не твой муж. Мы всё решим, − Николаша поцеловал ей руку и помог сесть за стол. – Главное, что мы нашли друг друга.

Когда вернулась хозяйка дома, княгиня Репнина и князь Ковалёв разговаривали о погоде. − Князь Ковалёв, не правда ли в Петербурге, по сравнению с Москвой, отвратительная погода?

− Вы совершенно правы, Мари, − князь Ковалёв с сожалением перевёл взгляд на входящую Катрин. – Мне кажется, когда выпадет снег, будет дышаться лучше.

− Я тоже терпеть не могу это время года, − подхватила Катрин, усаживаясь на стул и расправляя складки платья. – Извините, что надолго оставила вас. Мари, надеюсь, Николаша не дал тебе скучать?

Алиса почувствовала, что краснеет, как школьница. Даже горло перехватило: ответить ничего не могла, надеясь, что не видно следов слёз.

− Мы спорили с княгиней Репниной, можно ли предотвратить восстание, − ровным голосом ответил Стас. – И наши мнения разошлись. Мари считает, что можно, а я вот думаю, что лучше использовать полученную информацию, чтобы подготовиться для победы.

Личико Катрин стало серьёзным.

− Ты считаешь, это возможным? – спросила она, поддавшись вперёд. – Что мы можем сделать?

− Самым главным в войне всегда считалась информация. У нас она есть. Этим нужно воспользоваться. Мы знаем, что император в конце ноября уйдёт из жизни. Соответственно, войска должны быть готовы выступить против Николая, как только он решит сесть на престол.

− Но престол за Константином, он средний из братьев, – возразила Катрин.

− Мари вспомнила, что госпожа Кирхгоф сказала, что на троне будет Николай. Константин отречётся по своей трусости, – сказал Стас.

− Насколько мы можем доверять словам госпожи Кирхгоф? – спросила Катрин.

− Но ведь сам император ездил к ней, − вступила в разговор Алиса, думая про себя, что Николаша молодец, были бы все такие, как он, декабристы бы победили. − Гадалка тогда сказала, что нужно действовать смело и энергично.

− И, вообще, нужно готовиться к войне. Проблема в том, что все члены общества слишком уж, – Николаша щёлкнул пальцами, − вежливы и нерешительны. Нет среди них лидера, который бы повёл за собой.

− Вот и вчера Серж признался, что у Кондратия есть решимость действовать без всякой надежды на победу. Одни только планы, − Катрин махнула рукой с досадой. – Как я боюсь за Сержа. За всех них боюсь.

− Но ведь в войне с Наполеоном многие награждены орденами, − заметила Мари. – Значит, есть среди них лидеры.

− Это другое, Мари. Они сражались за родину. Там нельзя не победить. А тут бунт против многовековой истории, − возразила Катрин.

− Так, может, всё-таки предотвратить восстание? − снова предложила Алиса. – Отправить руководителей за границу, собрания прекратятся, дело потихоньку заглохнет. И все будут живы.

Стас посмотрел на Алису с улыбкой, такой нежной, что она тоже улыбнулась, желая сказать ему: не считай меня трусихой, но так будет лучше для всех.

− Попробуй, Катрин. Может, увезёшь мужа куда-нибудь подальше отсюда.

− Для Сержа честь превыше всего: он товарищей не бросит. На смерть с ними пойдёт, − на лице княгини снова появилось выражение нежности, которое делала её лицо красивее.

Алиса со Стасом переглянулись.

Плохо же ты знаешь своего мужа, Каташа, подумали они одно и то же, вспоминая, что Сергей Трубецкой в день восстания по непонятным причинам к товарищам не вышел. Только это княгиню Трубецкую не смутило, она за ним в Сибирь поехала. Да и товарищи его простили.

− Катрин, ты здесь? – услышали они мужской голос.

И, как частенько случается, виновник темы разговора, появился собственной персоной. Одет по-домашнему, в сюртуке. Высокий худой со впалой грудью и растрёпанными рыжеватыми бачками. На лице больше всего выделялся загнутый нос, завершением которого были складки, ведущих к толстым губам. Увидев собравшихся, князь остановился в нерешительности. Лицо Катрин просияло.

− Проходи, Серж, выпей с нами чаю. Я прикажу подать горячий.

Они обменялись взглядами, и снова Алиса поняла, что они счастливы. Трубецкой подошёл к столику и, поцеловав руки жене и Алисе, сухо кивнул Николаше.

− Дорогая, − Трубецкой снова повернулся к Катрин. – Я уже не помню, зачем пришёл, − он виновато улыбнулся и развёл руками. – Ты не беспокойся, чаю я уже выпил, да и дела у меня ещё есть бумажные.

Князь Трубецкой обвёл их серыми добрыми глазами и удалился.

Разговор после его ухода не клеился. Алиса думала, что из такого мягкого и вежливого человека совершенно точно не выйдет диктатора. Он, словно, плюшевый, решила Алиса и решительно поднялась:

− Благодарю за чай, но мне уже пора.

− Мне тоже, − вскочил Николаша, – нужно по делам.

Катрин понимающе улыбнулась.

− Я прикажу подать карету, чтобы тебя отвезли домой, − предложила она Мари.

− Я бы хотела немного пройтись по набережной. Голова разболелась, так жарко натоплено.

− Николаша, надеюсь, твой путь к делам тоже ведёт по набережной? Мне бы не хотелось, чтобы Мари прогуливалась одна.

Николаша поцеловал у Катрин руку.