Я направился прочь от университета, догадываясь, что Алесса не придет. Я ждал ее сорок минут, и, очевидно, ее изменчивая натура посчитала, что можно пропустить тренировку. Чем я думал, когда решил поставить на кон свой профессионализм, выставляя Хилл на соревнования? Они всего через пару дней, а эта девчонка прогуливает тренировку. А может, с ней что-то стряслось? Я не мог уняться еще некоторое время, пока не встретил по пути Маттиаса Хилла. Как всегда, он выглядел расслабленно. Майка, тренировочные штаны, кепка и длинные выгоревшие волосы. Сходство между ним и близнецами проскальзывало в острых чертах лица; глядя на него, я иногда видел Алессу. И это меня немного пугало.

Матте ухмыльнулся мне, махнув рукой. Я перешел через дорогу, двигаясь к нему, и кивнул.

— Какие дела, Хилл?

— Слышал про вашу стычку вчера, — будто невзначай сказал он. — Нашумевший инцидент. Уже весь остров обсуждает.

— Здорово. Правда, половина понятия не имеет, кто такой Саймон и Марьен, зато знает, что те подрались.

Матте пожал плечами, подняв глаза к небу, рассматривая закатные розово-голубые разводы, которые тянулись вслед уходящему солнцу. Вот оно. Этот мечтательный взгляд. Копия Алессы.

— И Лисс тоже в этом участвовала, верно? Не нравится мне это…

— Особенно учитывая ее психическое состояние, — прокомментировал я.

Едва я сказал это, как Маттиас помрачнел и сделался суровым. Даже я не видел его таким, хотя много повидал. В их семье, если затрагивается запретная тема, все злятся. Матте, скорее, даже напрягся.

— Она сама тебе это рассказала? — вкрадчиво спросил он.

— Нет, Марьен. Я случайно увидел это.

Это. За таким коротким словом прячется целая ночь. Ее безумные глаза, истошный крик и дрожащие в тревоге руки. Скрытая буря безумия, томившаяся в хрупком теле Алессы. Так много скрывается за коротким «это».

— Ясно. Я думал о том, что ты рано или поздно узнаешь. Одна из причин, почему я выбрал тебя на место ее куратора.

— Разве не она сама хотела меня?

— Я же не дурак и не потакаю ей во всем. Прежде всего, я смотрел на твой характер и на то, поладите ли вы. Я точно не знал, расколется ли Алесса и расскажет ли о своих… проблемах. — Как деликатен был Матте в этом вопросе. — Но я точно знал, что ты примешь это. И ты принял. Вот почему она к тебе так привязалась, да? Потому что ты принял ее такой?

Я помотал головой.

— Она не знает о том, что Марио посвятил меня в это. И он запретил мне рассказывать ей.

Маттиас посмотрел на меня с сомнением, но удовлетворенно.

— Это дела близнецов, я их опекаю, а не лезу. Поэтому пусть будет, как хочет Марио. В любом случае я не по этому вопросу с тобой хотел поговорить.

Разговоры меня сейчас вообще не прельщали. Мне лишь хотелось скорее оказаться на пляже, прыгнув на доску, и забыться в волне. За последние недели на меня слишком много свалилось, и я хотел отпустить это все, слившись с безумным вихрем воды, сходящейся в кольце, по которому я скольжу. Океан и волны делали меня счастливым, забирая все плохое и отдавая взамен хорошее.

— И о чем же? — нехотя выдавил я. — Давай потом, ладно? Сейчас вкратце, я тороплюсь.

— Это дело подождет до конца соревнований, пока ты весь на иголках, я прав?

Я кивнул, уже зашагав в сторону берега.

— Но это насчет Химоса и Финляндии! Будь готов! — крикнул друг.

Я не ответил на слова Матте, потому что давно думал только о своей доске.

* * *

Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать.

Я замер, а доска выпала у меня из рук, рухнув на песок.

Из воды вышла Алесса. Счастливая, с уже медленно появляющимся загаром, влажными светлыми волосами, счастливыми горящими желтыми глазами и блаженной улыбкой. Она смеялась, держа сбоку доску, привязанную к щиколотке. На ней был синий купальник, воплощая в реальность ее притягательный образ из моих снов.

Но испугала меня не она в воде. А Саймон, идущий рядом.

Он тоже смеялся, растрепав свои темные мокрые волосы. Голый торс — он был в одних шортах, в руках большая доска, на переносице — черные солнцезащитные очки. Они шли вдвоем, о чем-то увлеченно разговаривая. Я не понимал ровным счетом ничего. Какого черта? Что происходит?

У меня не было даже догадок, которые в любом случае привели бы меня в ярость или напугали бы. В голове был лишь один вопрос: почему они вместе?

Прошло пару секунд, прежде чем они заметили меня. Сай улыбнулся, а Лисс кинулась ко мне:

— Киллиан! Мой Киллиан!

Она бросила доску рядом со мной и кинулась мне на шею. Я стоял ровно, не смея пошевелиться.

— Привет! Ты тоже серфить? — спросила она, подняв ко мне свои щенячьи глаза.

Рядом оказался Сай. Он сразу догадался о причине моего удивления — поймал немой вопрос в моем взгляде. Друг улыбнулся.

— Объяснять долго, Кастеллан, скажу сразу: она теперь своя.

Если смотреть только на него, то становится легче. Если не отводить от него взгляд, то чувствуешь себя немного спокойнее.

Дыши глубже, Алесса. Сегодня твой день. День, когда ты должна доказать, что Киллиан не зря курирует тебя и ты действительно лучшая. Ведь так?

Я стояла в синем бикини и куртке для серфинга, надетой сверху. Влажные светлые пряди спадают на лоб, под боком доска, уже привязанная к слегка загоревшей щиколотке. Сердце неистово бьется, но я ничего не могу с этим поделать. К этому дню я шла все несколько недель обучения и, только преодолев его, смогу двигаться дальше. Киллиан сказал: «Победишь на соревнованиях — полетишь с нами на Химос». А я обожаю сноуборд, сколько себя знаю, и лучшая финская лыжная база — идеальное поощрение для меня. Даже представить себе не могу, насколько это весело. Я, мои друзья, Киллиан. Мы все будем жить в классном коттедже, пить горячий шоколад и носить свитера с оленями. Моя кожа отдохнет от избытка ультрафиолета здесь, и я наконец расслаблюсь.

А сейчас я должна выложиться на полную.

Я стояла в одном ряду с другими серферами. Кто-то был младше меня, кто-то ровесник, но старше не было никого. Наверное, на Гонолулу позор начинать кататься на доске в таком возрасте, ведь тут с рождения в океане плещутся. Все загорелые, в целом спокойные, хотя видно, что немного нервничают. Я старалась делать вид, что мне все равно и я точно уверена в своих силах.

Песок был горячий, уже утром началось настоящее пекло. Солнце находилось в зените, беспощадно паля с самого рассвета. Но высокую температуру разбавлял прохладный морской бриз с теплого океана, чья лазурная вода блестела и переливалась на солнце. Морская пена забегала на белый песок вместе с волнами и их шумом, задевая ступни. Пальмы покачивались от ветра, играла расслабляющая музыка. Зрители наполовину состояли из туристов в широких шляпах, очках и с коктейлями в руках. Другая половина — островитяне в гавайских рубашках и с почти черной от загара кожей. Все с любопытством рассматривали нас, участников, и некоторые даже делали ставки. На судейских вышках сидели несколько человек, представляющих жюри, в красных купальных костюмах, очках и с громкоговорителями. Среди них наверху сидели мой дядя Маттиас и еще пара кураторов из «Айленда».